Уцелевший

— А потом перекусим, — сказала Мари-Лу. — Правда, есть не хочется напрочь, но это необходимо. Подберем укромный маленький ресторанчик, чтобы не подвергать Сероглазого лишней опасности. В Ритце наверняка столкнемся со старыми знакомыми и начнется...

— Вер-Галан подойдет? — спросил Рекс.

— Безусловно.

— Все еще существует? — улыбнулся герцог. — Да-да... Правый берег Ситэ. Спокойный старинный уголок, отличная кухня — и совершенно забыт иностранцами. Правильно, mon ami.

Они встали и двинулись к лифту.

Наверху помылись, почистили одежду, привели себя в порядок, но обычного прилива свежей энергии не почувствовали. Скудный утренний сон вовсе не способствовал восстановлению сил, да и прежняя тревога начала накатывать с удвоенной силой. Время шло, драгоценное время...

Ричард разгуливал по комнате, едва замечая переодевавшуюся рядом жену и смотрел перед собой отсутствующим взором. Потом отправился к гостиничному парикмахеру и велел чисто выбрить, однако воздержаться от любых и всяческих разговоров.

Добродушный, словоохотливый француз неодобрительно покачал головой, вздохнул и обреченно взялся за дело.

Рекс пристроился на краешке кровати у себя в номере, подпер голову руками, надолго задумался.

В дверь постучали. На пороге возник де Ришло, опять ставший самим собою — элегантным, безукоризненно одетым, чисто выбритым, благоухающим дорогими одеколонами и сигарами Hoyo de Monterrey, запас которых в Ритце был неистощим.

Ричард и Рекс, невзирая на мытье и бритье, ходили удрученные, поникшие, замкнутые, но у герцога, как он весело выразился, «порода сказывалась».

Насчет породы сомнений возникнуть не могло, однако нынешнее невозмутимое щегольство не имело к ней ни малейшего касательства. Де Ришло намеренно и сознательно использовал привычную маску, надежно скрывавшую любые проявления истинных чувств. Снедаемый тревогой, герцог так и рвался добраться до Кастельно, взять за глотку, хорошенько встряхнуть и выведать местопребывание Мокаты-Дамьена. Старого эмигранта буквально трясло от ярости и нетерпения. Именно поэтому и вел он себя столь аристократически невозмутимо.

— Ну-ка, mon ami, трубите подъем!

Они вышли в коридор и постучались у дверей Мари-Лу и Ричарда.

— Примите скромный букет, княжна. Весьма украсит вашу комнату.

Мари-Лу безмолвно взяла цветы и рассеянно поместила в хрустальную вазу, где не было ни капли воды. Герцог отобрал у нее сверкавший в электрическом свете десятками граней сосуд, прошагал в ванную комнату, наполнил прямо из-под крана.

— Вообще-то воду полагается хорошенько выдержать, позволить ей отстояться. Потом невредно добавить немножко сахара. Или таблетку аспирина — это лучше всего. Но сегодня пренебрежем подобными пустяками, — сказал он, возвращаясь в комнату и бережно ставя цветы посреди стола... Рекс обменял доллары на франки в нижнем холле. Четверка вышла в промозглую ночь. Заранее вызванное такси уже поджидало возле бровки тротуара.

— Странно, — сказал Ричард. — Я бываю в Париже едва ли не каждую весну, и ни разу не видал такого мерзкого тумана. Можно подумать, мы в Лондоне!

— А я, — медленно произнес американец, — испытываю довольно-таки нехорошее чувство. Гостиничная прислуга... Ты находишь противоестественной погоду, я же не узнаю давно знакомых людей. Они ведут себя иначе, нежели обычно. Совсем иначе...

Де Ришло кивнул:

— Да, вы правы. Я чувствую то же самое. Окружающее не вполне естественно, словно разгуливаешь во сне. Чем объяснить, не знаю. Кстати говоря, это чувство у меня возникло еще в Кардиналз-Фолли...

— И у меня, — вмешалась Мари-Лу.

— Возможно, причиной этому Дамьен-Моката. Наверное, сгустившийся вокруг поместья туман был заряжен отрицательными вибрациями, а мы, сами того не подозревая, унесли их за собой. А может быть, мерзавец просто изо всех сил старается повлиять на наши ауры. Я всего лишь гадаю, разумеется...

Ужин де Ришло заказал отменный. Герцог был великим гурманом, знал французскую кухню от «а» до «я» и сам весьма неплохо готовил, хотя скрывал это столь тщательно, что даже лучшие друзья не подозревали в седовласом аристократе прирожденного кулинара. Официантам были отданы распоряжения подробные и недвусмысленные. Повар едва не рухнул у плиты, узнав о требовании странного посетителя подавать тарелки на маленьких жаровнях, дабы не остывали. Жаровень, впрочем, не отыскалось. Их кое-как заменили большими железными блюдами. Де Ришло повертел носом, однако почел за благо не предъявлять невыполнимых требований.

Невзирая на взыскательность герцога, вечер миновал в унынии, при полном безмолвии собравшихся. Уж слишком тяжелые раздумья одолевали каждого.