Утро

Глаза Орлова были устремлены на Байрама. В них не трудно было прочесть вопрос: "Что это он говорил?" Байрам пытался догадаться - мог ли Орлов что-либо услышать? Нет, пожалуй, он не слышал. Но что придумать? Что сказать?

Байрам понуро смотрел в одну точку. Значит, скоро он навсегда расстанется с этим бесстрашным и отчаянным человеком. "Нет, нет, этого не может быть!" - Байрам не верил и не мог поверить в это. Когда гибнет один из товарищей, попавших в беду, а другой остается жив, то, несмотря на тяжесть утраты" он все же рад, что его миновала смерть. Байрам не радовался тому, что его не постигнет участь друга. Он полюбил его горячо и преданно, всем сердцем. Он искренне желал бы ценой собственной жизни спасти друга, с которым провел столько дней в мрачном застенке. Но Байрам был бессилен помешать готовящемуся злодеянию. Сознавая свое бессилие, он безнадежно развел руками и, упав на тощий матрац, заплакал.

Орлов с трудом подвинулся к нему.

- Ну что ты, что ты, Байрам? Что случилось, дружище?

Байрам все плакал, всхлипывая.

- Но ведь ты дал мне слово, Байрам! - стыдил его Орлов. - Сказал, что никогда не согнешься перед этой падалью. Стал бы я лить слезы! Вот видишь мои раны? Красивые? А попадись мне палачи снова, швырнул бы и них чем попало. Ну, будет, Байрам, стыдно! - И он, несмотря на боль в разбитом плече, приподнял Байрама. -Ну, скажи хоть, что случилось?

Глаза у Байрама покраснели. Он тер их кулаком, как дитя, и вздыхал. И вдруг, когда взгляд его воспаленных глаз упал на продукты, просунутые через "глазок", он вспомнил, о записке. Надзиратель придет за ответом.

Байрам поднял круглую лепешку, разрезанную на четыре части. Сердце его забилось. Ему казалось, что участь Василия Орлова и его собственная судьба, может быть, зависят от записки, спрятанной в одном из кусков этой лепешки.

Но вдруг записка обманет ожидания? Что тогда? Боясь разочароваться, он в нерешительности остановился и снова скользнул взглядом по кускам лепешки.

- Аи-аи, Байрам! Не ожидал я этого от тебя. Что это тебе принесли?

Но Байрам не предлагал ему поесть и сам забыл про еду.

- Ну что уставился на лепешку? Волшебная она, что ли? Брось скучать, давай лучше закусим! Что это ты делаешь? - ужаснулся Орлов.

Байрам мелкими щипками крошил лепешку и ничего не отвечал. Только когда из третьего куска выпала на пол свернутая в трубочку записка, он быстро поднял ее и радостно воскликнул:

- На, прочти!

Он поднес развернутую записку к глазам Орлова.

- Ну? Кто пишет? Что пишут?

Сердце Байрама, казалось, готово было выскочить из груди. Орлов одним духом прочел написанную по-русски записку-несколько слов, мелко написанных на клочке бумаги: "Товарищи, не падайте духом. Мы ни на секунду не забываем о вас!"

- А подпись? Кто пишет? Какое имя поставлено? - выражал недоумение Байрам.

Но Василий Орлов ликовал, словно ему в эту минуту подарили весь мир. Для него уже не существовали ни толстые стены камеры, ни кандалы. Он забыл про пытки, которым подвергался накануне.

- Байрам! Эх, Байрам!

Василий хотел бы прижать к груди товарища, но руки его были крепко скручены. Тогда он слегка коснулся своим плечом плеча Байрама.

- Друзья не забыли нас!

- Кто прислал записку, Вася?

- Кто? Ясное дело - рабочие, наши друзья, наши братья! Какая разница, кто? Там нет подписи, подписываться опасно.

Орлов преобразился. Его некрасивое, обросшее русой щетиной лицо, с распухшими от побоев губами, с пересеченным шрамом лбом, с озорными синими глазами, окруженными кровоподтеками, все же казалось прекрасным. - Эх, Байрам, Байрам, а ты плакал!.. - весело говорил он.

Но как будто Байрама не очень обрадовала записка. Орлов удивленно и даже строго спросил:

- Ты понимаешь, что значит такая записка? Чувствуешь, какие мы счастливые люди? Почему ты не радуешься, Байрам?

Байрам старался не встретиться взглядом с Орловым, опасался, как бы тот ни о чем не догадался. Но Орлов задал вопрос, который так боялся услышать Байрам:

- Но ты так и не сказал, отчего плакал.

Байрам вздрогнул.

- Слушай, брат! - медленно сказал Орлов и как будто даже присвистнул. Надзиратель что-то сказал тебе... обо мне, правда? Ну что, казнят? Повесят?

Байрам не мог скрыть волнения. Он только высоко поднял руки, как бы загораживаясь, и замотал отрицательно головой.

- Нет, что ты! Нет!

Но Василий Орлов горько усмехнулся.

- Не скрывай, я все равно догадался. А на что ж ты надеялся, милый? Или ты воображал, что Ваську Орлова вызовут и торжественно наградят? Преподнесут цветы? Нет, я милости от них не ждал. Я знал, что мне крышка. Конец. Не от кого, брат, дожидаться милости. Волки они. Но я не раскаиваюсь. - И неожиданно спросил: - Ты слышал про Максима Горького?

- Про Максима Горького? Нет, не слыхал. А кто он? Мастеровой? У кого работает?

- У нас он работает, у народа, - засмеялся Орлов. - Горький - писатель. Только особенный писатель, друг бедняков и обездоленных. Когда меня арестовали, жандармы нашли под моей подушкой его книгу.

- Стало быть, Горький пишет книги? А про кого он пишет?