Утро

Когда из тюрьмы отправляли этап, Смирнову удалось бежать. Через некоторое время его устроили на мебельную фабрику. Только несколько раз виделся он с Ханларом и не мог нарадоваться, глядя на его возмужавшее лицо. Теперь это был вдумчивый, сознательный большевик. От прежнего горячего Ханлара остались только искорки смеха в глазах, стремительная походка, задорное остроумие.

Они могли бы разговаривать часами, но не позволяли обстоятельства.

А сегодня, как будто в награду за утомительное прозябание, Смирнову предстояло увидеться с лучшими друзьями - Мешади Азизбековым, недавно приехавшим из Петербурга, Алешей Джапаридзе, Степаном Шаумяном. На собрании будет и Ханлар Сафаралиев.

Вот почему у Смирнова был такой праздничный вид. Не только из конспиративных соображений он надел галстук и почистил ботинки. У него действительно был праздник.

Глава двенадцатая

По молчаливому уговору между членами семьи Мешади Азизбекова, считалось, что его знакомые приходят в их одноэтажный домик отведать вкусных блюд, приготовленных тетушкой Селимназ. Кто это приходил, ни мать, ни жена не знали. Ясно было одно, все эти люди - друзья Мешади, которые, как и он, хотят счастья народу.

В скромном кабинете Мешади или в тесной столовой, увешанной коврами и украшенной стеклянным буфетом с тарелками, чайниками и расписными пиалами, появлялись разные люди. Но эти люди жили одними и теми же устремлениями и направлялись большевистским руководством. Здесь спорили, советовались, выносили решения, и отсюда расходились по всему Баку страстные агитаторы на промыслы, заводы, электростанции, депо и нефтеперерабатывающие предприятия. В маленькой квартире, где, казалось, шла обычная жизнь бакинских обывателей, поддерживались постоянные связи между подпольщиками.

В этот дом приходил теперь и Байрам, как единомышленник и свой человек. Он прекрасно справлялся с порученным ему делом и связывал чугунолитейный завод Рахимбека с целым рядом других городских предприятий.

Хотя Рахимбек вынужден был пойти на уступки, но это еще не означало конца битвы и начала длительного мира.

Рахимбек был достаточно хитер. Он выжидал удобной минуты. Сражение между ним и племянником не только не затихало, а, напротив, разгоралось с каждым днем все сильнее.

Байрам теперь понимал, что конфликт, разделявший дядю и племянника, неразрешим.

Непутевый Рашид все еще пытался примирить их, но был не в состоянии повлиять на упрямого отца. Он находился на стороне двоюродного брата. Его мало интересовало дело, за которое боролся Мешади, но он был готов служить двоюродному брату. По просьбе Мешади, он даже прятал у себя скрывавшихся от преследований царской охранки его неведомых друзей.

Чтобы не вызвать нареканий отца, сын Рахимбека не засиживался теперь в кабачках, а устраивал "пирушки" дома. Комнаты, занимаемые Рашидом в отцовском доме, стали местом конспиративных собраний большевиков. Дом богача Рахимбека был вне подозрений полиции. Политическая благонадежность Рашида не вызывала никаких сомнений у представителей власти. Все это учитывали подпольщики.

Но на случай внезапного налета полиции Рашид придумал специальный "запасной выход", о котором вряд ли могли догадаться сыщики. С четвертого этажа, где находились комнаты Рашида, можно было пробраться на крышу соседнего трехэтажного дома, а спуститься отсюда, по другим крышам в темный переулок и раствориться в темноте было пустячным делом.

Все участники тайных собраний знали о существовании этого хода, но пока им пользовался один Байрам.

Обычно, когда подпольщики собирались в комнате Рашида, Байрам пробирался на крышу соседнего дома и, лежа в укромном уголке, вел наблюдение за улицей.

В случае появления полиции Байрам должен был дать условный сигнал и предупредить товарищей. Все было точно рассчитано. Собравшимся хватило бы времени пробраться на соседнюю крышу к Байраму и замести следы, раньше чем подоспела бы полиция.

По просьбе Мешади, роль второго наблюдателя выполнял Рашид. Собрания проводились в гостиной. А рядом находилась спальня, окна которой выходили на улицу. Здесь и садился Рашид.

Это была единственная комната, которая сообщалась с половиной родителей. И вот однажды...

Любовь к сыну вынудила Рахимбека пойти на уступки. Под благовидным предлогом, что ему хочется в угоду сыну раз и навсегда покончить ссору с племянником; под вечер он снова пошел к Азизбекову.

Племянника не оказалось дома. Тетушка Селимназ встретила деверя очень холодно. Она только ответила:

- Мешади ушел еще засветло. Заходил твой Рашид, и они пошли куда-то в гости...

В этот самый момент Рашид сидел в своей комнате и охранял друзей Мешадибека, собравшихся в гостиной.

В последнее время сын Рахимбека, чтобы не встречаться с отцом, входил к себе не через парадное крыльцо, а со двора, и ключ от черного хода хранил в кармане. Дверь, которая вела на отцовскую половину, была наглухо заколочена гвоздями.

- Если он хоть ступит сюда ногой, - сказал Рашид матери, - я надену шапку, выйду из дому, и тогда... пусть ищет ветра в поле!