Ушкуйник. Бить врага в его логове!

– Не волнуйся, уважаемый, утром тебе все доставят на судно. А теперь пойдем ко мне домой, угощу зеленым чаем с щербетом. Заодно посмотришь, где я живу. Иначе как ты меня найдешь следующий раз, э?

За невзрачным глинобитным забором выше человеческого роста был тенистый садик с бассейном в центре. Мишане хотелось посмотреть – плавают ли там золотые рыбки – слышал от кого-то из купцов. Однако Ибрагим, не задерживаясь, провел его в дом.

Он усадил Мишаню, как почетного гостя, на подушку, подложил под спину и сбоку – под локоток, еще подушек, хлопнул в ладоши. Сам уселся с важным видом.

Вбежала служанка.

– Почему долго? Неси угощение, видишь – я с гостем!

Не успела она выбежать, как из арочного проема появились служанки – одна, вторая, третья… На подносах они несли свежие лепешки, медный кумган, ломти сушеной дыни, халву и шербет. Ибрагим самолично налил в пиалы зеленый чай, оказывая гостю почет.

Чай Мишане не понравился – трава травою, не то что русский сбитень или квас. А вот халва и дыня пришлись по вкусу. Одно плохо – ноги затекали в непривычной сидячей позе. Нет чтобы как люди – на лавках сидеть. А то угощение на ковре, сам – на подушке. Неудобно!

Однако Михаил был уже достаточно опытен в деловых контактах, чтобы выказывать недовольство. У каждого народа свои привычки, и их надо соблюдать. По поговорке «В чужой монастырь со своим уставом не ходят».

Напился Михаил безвкусного чаю, от души поел халвы да дыни. Пора и честь знать.

Поднялся тяжело. Ибрагим пропел сладким го-лосом:

– Может, желаешь, чтобы мои девочки помогли тебе расслабиться после долгого и трудного пути? Увидишь сам, они большие умелицы в этом. А танцуют – засмотришься! Хочешь – из Бухары, хочешь – из Персии. А нравятся беленькие – у меня и русская есть!

Отказался Мишаня – спешил на ушкуй. Купец проводил его до калитки в заборе, рядом с которой дожидался подросток.

– Проводишь уважаемого гостя до причала, – Митяй!

Подросток склонился в поклоне, приложив руку к груди.

Мишаня шел медленно, с нескрываемым интересом разглядывая город. Узкие улицы не впечатляли – везде глухие стены глиняных заборов. Конечно, за ними, как и у Ибрагима, могут быть сады, бассейны, богатство и роскошь. Но найти нужный дом почти невозможно – заборы выглядят одинаково. Станешь на перекресток и не знаешь, куда идти. Однако подросток шел по переулкам уверенно, и вскоре Мишаня увидел причал и ушкуй.

– Слава богу, вернулся, живой! – запричитал Павел. – Дело-то уже к вечеру. Ушел с басурманами – где тебя искать? Вот и Кости нет до сих пор.

– Вернется и он! – Михаил почему-то был в этом уверен.

И правда, вскоре объявился Костя. И тоже не один – его привел мальчишка.

– Хозяин, дай парню какую-нибудь монету. У меня нет ничего.

Михаил достал медный пул и отдал мальчишке.

– Веришь ли, забрел в город, а выйти не могу: одни стены вокруг, и все они совершенно одинаковые. – Мишаня засмеялся.

– Был я уже в городе, видел.

Костя отвел Мишаню в сторону:

– Охрана тут у них слабая, на силу ханского войска надеются. Зато я дворец самого хана видел. Ворота золотом сияют.

– А я вот не успел, – огорчился Михаил, – все торговыми делами занят был.

– И как – смог чего-нибудь продать?

– Все! И с прибылью.

– Мой тебе совет. Не покупай товаров на все деньги. Так, купи чего-нибудь, чтобы подозрений не вызвать. Все едино скоро на меч возьмем. И заметь – без денег. Одно плохо – невольников у них полно. Если с собой брать – задержат нас, не дойдут до Вятки пешими. А на лодьи да ушкуи сажать – это ж сколько кораблей потребуется! А у нас и судов мало, и людей. Ладно, давай спать – устал я что-то.

– И вправду – тяжелый день сегодня выдался, – согласился Мишаня.

Все улеглись спать, а рано утром были разбужены криком муэдзинов, призывающих правоверных на утренний намаз.

Вскоре к ушкую подошли Ахмед и Ибрагим с толпою рабов. Невольники выгружали бревна с ушкуя и уносили их в город. Затем, ведомые вчерашним подростком, пришли слуги и принесли ковры, купленные вчера Мишей. Раскатали корабельщики персидские изделия и ахнули:

– Красота-то какая!

А Костя снова исчез. Ну что же, его воинское дело такое.

Вернулся он лишь под вечер, когда стемнело, да еще человека с собой привел, и, похоже, раба: одежда – сплошь рванье старое, в ухе – серьга.

Отвел Костя Мишаню в сторонку.

– Мы можем его укрыть?

Мишаня обвел глазами судно:

– Разве что под палубу, на носу.

– Хорошо. Ты все свои дела завершил?

– Бревна продал, ковры купил.

– Сейчас, немедля отплыть можем?

– Надо с Павлом посоветоваться.

– Зови.

Павел, услышав о желании Кости, воспротивился.

– Не дадут басурмане ночью выйти – вон, на краю причала, на северной стороне его, охрана стоит. Да и протоку я не знаю. Наскочим на мель – беда.

– Тогда покуда спрячь этого человека, – тихо попросил Костя.

Павел вопросительно глянул на Мишаню. Тот кивнул головой:

– На носу, под палубой спрячем. И коврами завалить придется. А вообще-то, если найдут его, не миновать всем нам палача.