Уши торчком, нос пятачком

– Запрети ей покидать территорию бурого клана без меня. Откажи в признании ее статуса одиночки, – все так же тихо и как-то безжизненно попросил отца Андрей. Я вздрогнула.

«Мерзавец! Все делает только для своего удобства».

– К медведям я ее отпустить обязан, – мрачно заметил Дамир. – А это, сам понимаешь, во что выльется.

Меня тут словно и не было! Они говорили обо мне в моем же присутствии.

– Позже, – не согласился Андрей. – Когда на практику поедет.

– Это ничего не даст, – бесстрастно возразил сильнейший. – Увы, тут я солидарен с Фирсановым – для всех будет лучше, если она погибнет.

У меня не было слов, ноги задрожали, волчица где-то глубоко внутри билась в конвульсиях паники, не имея возможности хоть что-то предпринять для своего спасения.

– Нет, – за это «нет» я мгновенно простила ему только что пережитое унижение, боясь дышать и страшась следующего мгновения. – Я ее альфа: и я за нее отвечаю.

– Это вне твоих возможностей. Факт ее существования очень важен, и ты знаешь это.

– Да, – Андрей отвечал очень спокойно. – Но я справлюсь. Я беру ответственность на себя.

– Это ошибка. И она дорого обойдется тебе, сын.

– Я знаю ее лучше, – я скорее почувствовала, чем увидела его пристальный взгляд. – И готов рискнуть.

Страшно было не то что смотреть на мужчин, я дышала через раз, напряженно прислушиваясь к каждому звуку. Ощущение того, что сейчас решается моя судьба, было неотвратимым.

– Ты поддаешься эмоциям, – грустно возразил Дамир. – Признай очевидное.

– Нет! – в ответе Андрея зазвучала ярость.

– И ты за это заплатишь, – словно не слыша его, предупредил Дамир.

– Мы уходим, – не стал спорить Андрей, и я услышала, как он шагнул в моем направлении. – Пришли сюда наших. Раз мы остаемся, надо исключить вероятность опасности на этой территории.

– Это ничего не даст, лишь отсрочит неизбежное, – подчеркнуто спокойно предупредил сильнейший.

– Это даст мне время. Мне нужно это время, – белый обхватил мое предплечье своей ладонью, намереваясь увести меня из апартаментов отца.

– Что ж, пусть будет так, – смирился Дамир, недовольно кивая.

Возле входной двери я таки решилась и бросила на него прощальный взгляд.

– До свидания, – по инерции шепнула вслух.

– Мне хочется надеяться, что у Андрея возобладает здравый смысл и наше следующее свидание никогда не состоится, – ответ Добровольского-старшего буквально приморозил мой язык к небу.

Я была потрясена настолько, что безвольно позволила Андрею в наступившей тишине вывести себя на улицу.

В таком состоянии уселась в машину. Молчала, не в силах подобрать слов, когда Андрей тронулся с места, и, наверное, оторопело просидела бы так всю дорогу, если бы он не нарушил тишину первым.

– Отец вряд ли намеревался тебя обидеть или напугать. Он рассуждает абстрактно, не зная тебя и исходя из общей ситуации, – немного неловко попытался он сгладить эффект от слов сильнейшего.

Но куда там! На фоне того, что происходило в моей жизни и с моим окружением, слова Добровольского-старшего казались даже закономерными.

– А какова общая ситуация? – каким-то деревянным голосом спросила я. Не верила, что ответит. Честно ответит. Ни после того, как присутствовала при его разговоре с отцом, ни после того, как поняла, что все гораздо глобальнее и сложнее, нежели видится мне.

– Ты бы лучше сама глупостей не делала, чем о проблемах мироздания размышлять и лезть туда, куда уж точно не надо, – поморщился и, подтверждая мои умозаключения, сообщил Андрей.

– Например? – непроизвольно в голосе зазвучала агрессия, ответом на которую стал быстрый и властный волчий взгляд.

– Например, что за дикое предложение о расторжении договора? – и снова быстрый взгляд на меня. Этот взгляд в полной мере дал мне почувствовать, насколько он взбешен этим моим решением.

– Да, глупая попытка, – безучастным тоном согласилась я. – С моей стороны наивно было ожидать, что с моим мнением кто-то будет считаться у… белых.

Тело резко бросило вперед – это Добровольский неожиданно нажал на тормоза, остановив машину.

– При чем тут клан? – не обращая внимания на возмущенные сигналы едва не врезавшихся в нас автомобилистов, холодно процедил Андрей. – Ты почему-то полагаешь, что на нашем месте кланы черных, бурых или рыжих волков были бы более… сговорчивы?

Понимая, что разговор утекает в какое-то ненужное русло и вместо того, чтобы обсуждать собственные взаимоотношения, мы почему-то сцепились из-за межклановых противоречий, все же огрызнулась:

– Почему-то полагаю! Тебе самому не кажется, что именно белые несколько зарвались в своем обладании властью? А ведь ничто не вечно под луной… И не слишком ли вы с отцом заигрались, вот так распоряжаясь чужими судьбами? – меня понесло. В душе просто говорила обида – и на Добровольского-старшего, и на судьбу, и на Андрея. Она отравляла мне разум и заставляла стремиться задеть оборотня больнее. – Можно же и проиграть…