Ущелье злых духов

Непривычно крупные звёзды мерцали в вышине, с ними перемигивались какие-то жучки-светлячки, кружившиеся вокруг кустов: то пригасят свои «лампочки», то вновь зажгут. Полнеющий серп месяца проглядывал через резко очерченные листья пальм – ещё день-два – и заполнит он половину диска извечного спутника нашей планеты. «Луна в первой четверти» – так, кажется, называют эту фазу астрономы…

Вообще-то раз уж всё равно не спится, есть смысл обдумать завтрашний разговор со стариком. Вот только в голову ничего дельного не лезет, так, чушь какая-то…

Разве что пройтись? Говорят, на ходу думается лучше. По этой вот, к примеру, тропинке. Она к домам не ведёт, значит, никому я не помешаю. И не увидит никто гостя из дальних краёв, за лунатика не примет…

А хорошие здесь стёжки-дорожки – ни корней на них, коварно под ноги лезущих, ни низко свисающих ветвей, норовящих ткнуть человека в глаз. Удовольствие, а не прогулка…

Стоп! Это куда же я забрёл? Знакомое что-то… А, это же те развалины, в которых мы Ленку нашли. Может, заглянуть туда, а то я в прошлый раз так торопился, что и не рассмотрел ничего толком. Темно? Ерунда, как там в детской книжке: «Месяц тоже ровно светил, я порядком не приметил…»[16] А вдруг как раз и примечу что? Нужное, а может, даже и полезное…

Алексеев сделал было шаг к заброшенному святилищу, но внезапно почувствовал руку на своём плече. Резко обернулся и узнал Виктора.

– Ты куда? – спокойно спросил тот, но в душе Олега неожиданно вспыхнула злоба.

«Тебе какое дело?!» – едва не выкрикнул он, однако сдержался.

«Чего это я? – мелькнуло в голове. – Виктор-то в чём виноват? Заметил, что меня долго нет, и забеспокоился. А вообще-то и правда: зачем меня сюда чёрт занёс?»

Но эта мысль тут же исчезла, отброшенная острой вспышкой ненависти и к стоявшему рядом Виктору («Всюду суёт свой нос, секьюрити чёртов!»), и к спящим сейчас Якову Антоновичу и Ленке («Свалили всё на меня, а сами в ус не дуют»), и к утонувшему Тёме («Всё из-за него, поганца!») и даже к оставшимся в Ахтимнееве Зиновию и Востриковым («Небось старый пень всякую чушь несёт, а эти слушают его, раззявив рты!»). Но самым ненавистным для Олега существом представлялся в этот момент старик, указавший дорогу к Ленке («Гад! Сестра едва не померла тут, а он даже пальцем не пошевелил! И не объяснил ведь ничего: дела у него, видите ли! А мы, выходит, бездельники?!»).

– Что с тобой, Олег? – Виктор резко встряхнул его за плечи.

И вдруг Алексеев словно увидел себя со стороны – стоит человек перед грудой камней, переминается с ноги на ногу, рожа искажена злой гримасой…

Обжёг стыд, и тут же ненависть схлынула, исчезла. На смену её пришло глухое разочарование в том, что давно задуманное опять не получилось, а ещё – ощущение возможной потери. Но эти чувства Алексееву не принадлежали, они словно вливались в него извне, вытекая из чёрного зева пасти-входа в старое святилище. И опять, на сей раз ощутимо, завибрировала под рубахой подвеска неведомого Кумара.

Что за чёрт? Олег резко помотал головой, стараясь окончательно сбросить с себя наваждение. Отпустило? Да, похоже, всё…

Он уже спокойно посмотрел на Виктора и улыбнулся:

– Всё путём, Вить! – Помолчал и добавил: – Спасибо тебе, что остановил меня. Эта хреновина и вправду заставляет странные штуки выделывать… Так что если бы не ты, не знаю, чем всё могло закончиться. Только знаешь что? Давай не будем никому об этом рассказывать. Ладно?

Виктор молча кивнул, а потом предложил:

– Пойдём, попытаемся уснуть. Вон уже месяц спрятался, скоро солнце взойдёт. А день, подозреваю, предстоит нам далеко не самый простой…

Глава шестая

1

Только они позавтракали, как на тропинке появился пожилой мужчина в длинном одеянии фиолетового цвета. Подошёл поближе, склонил в приветствии наголо обритую голову и сообщил:

– Вас ждут.

– Ну что ж, Иваныч… – бакенщик положил ладонь на плечо Олега. – Давай…

– Не подведи нас, – улыбнулась Ленка, но в её глазах Алексеев подметил тревогу.

– Постараюсь. – Он встал, немного потоптался на месте и сообщил неизвестно кому: – Пора…

Путь оказался неблизким: тропинка вилась и вилась меж могучих древесных стволов. В кронах лесных великанов неумолчно стрекотали цикады, яркие крылья бабочек расчерчивали воздух, выдавала мелодичные трели какая-то пичуга, одуряюще пахли незнакомые цветы. Рай, да и только…

Вот только что скрывается за этим красивым фасадом? Спина сопровождающего, легко вышагивавшего впереди, ответа на этот вопрос не давала.

Наконец они оказались у подножия обычной для этих мест невысокой горы: выперло когда-то из земли здоровенную каменюку, а потом покрылась её вершина весёлой ярко-зелёной порослью, лишь неприступные склоны угрюмо сереют, но и по ним сползают какие-то ветви-лианы. Тропка уводила дальше в заросли, но она пересекала небольшую полянку, на которой были установлены два деревянных кресла, покрытых мягкой тканью, и невысокий столик – на нём глиняные подносы с фруктами и ещё чем-то. В общем, всё подготовлено для «официальных переговоров».