Уровни Эдема

Хлипкая конструкция, прорвемся.

— Либо магнит отпустит, либо косяк вышибу, — залихватски подмигнул я побледневшим девушкам.

— С-сергей, — испуганно произнесла Лена, глядя куда-то над моей головой. А затем подняла туда палец, указывая.

— Что? — Повернулся я в ту сторону.

Чтобы вместе со всеми понаблюдать, как из щелей решетки, принятой за вентиляцию, со все нарастающим шипением парил, вливаясь длинными лоскутами внутрь коридора, серо-белый газ…

Я качнулся, не понимая — действует ли это он, или просто от обреченного осознания. Откуда он здесь? Как, каким образом?..

Вновь набрал разгон и ударился о закрытую дверь. Но в этот раз удар вышел слабым и несерьезным. А сил на новый — отчего-то не было…

Шагнул назад, чувствуя как подкашиваются ноги и оказался между Лилией и Леной, не давая им упасть. Не удовлетворившись этим, уперся головой в стену и нащупал правой рукой Татьяну, крепко прижав всех троих.

— Я… люблю…

— Кого? — Тихий, словно давно не пивший воды голос Лены.

— Каждую… И вместе…

Темнота.

Глава 24

Глава 24

За мгновение до того, как открываешь глаза, тело обычно напоминает, где оно отключилось вчера. Если и бывали сомнения, то объяснялись тем, что в этот раз подушка лежит ближе к двери, а не к окну, оттого света сквозь закрытые веки так много. И совсем редко в моей жизни непонимание, где я и почему, осложнялось блуждающей болью по всему телу.

Лениво просыпался разум, пытая память: что я вчера ел и пил, во сколько лег, был ли вечером душ и зубная паста. Осторожное движение рукой стрельнуло неожиданной болью, отбивая желание шевелиться вообще. Открывать глаза тоже не хотелось — свет в лицо бил немилосердно, но попытка отвернуться завершилась болезненной вспышкой в шее, до тихого стона. Оставалось тихо прислушиваться к телу, выискивая подсказки через осязание окружающего пространства кожей.

Спину, ноги и грудь обнимало жаром чего-то шерстяного и тяжелого — да так, что хотелось раскрыться. Шею касались слабые порывы ветерка, будто на сквозняке. Шелестело нечто в отдалении, вентилятором ли, али приглушенным белым шумом от телевизора. Ну а лицо — лицо по-прежнему заливало солнечным светом, и терпеть это становилось с каждой секундой все сложнее и сложнее.

— Очнулся, — шепнул сверху знакомый девичий голос, а лоб протерли чем-то приятно-холодным.

И даже тень закрыла от яркого света, даря чуть ли не физическое наслаждение.

Все-же, с трудом открыл глаза, будто залитые смолой. Увидел бесконечное синее небо, а в левой его половине — сочную женскую грудь с красивым ореолом вокруг соска.

Приподнялся, игнорируя боль, и губами прихватил эту прелесть, легонько втягивая и тут же отпуская, играя языком и целуя. Правой рукой обнял хозяйку такого богатства, а второй приласкал другую грудь.

— Живой, — шепнули сверху радостно.

Таня, точно!

— Еще какой живой, — добавили справа мрачно, Лилиным голосом.

— Доброе утро, — оторвавшись от груди, повернулся я в ту сторону, глядя чуть замыленным взором — будто что-то в глаз попало, оттого все расплывалось — на очаровательный анфас соседки, прятавшей тело под большой темной звериной шкурой — той же самой, что покрывала и меня.

— Доброе, — столь же хмуро добавили слева.

Повернулся и через боль улыбнулся Лене. Рукой нырнул под шкуру и быстро убедился в наготе эльфийки — быстрее, чем мне хлопнули ладонью по запястью.

То есть, вчера у меня все получилось⁈

— Как здорово что все мы здесь сегодня собрались!

— Ой придурок, — отвернулась она спиной и сдвинулась подальше, натягивая на себя шкуру по шею, а место по левую руку заняла грустно улыбающаяся Таня.

Все же, три девушки — это идеальная конфигурация! Ведь одна по левую руку, вторая по правую, а с третьей можно быть в ссоре. Зная девушек — с одной из трех так будет стабильно.

— Дай мне минутку, — попросил я у чаровницы чуть виновато, все еще морщась от боли в теле.

— На что? — Удивилась Татьяна.

— Хотя, не надо минуты, — вновь прикипел я взглядом к Таниной груди, скрывая стон, повернулся на бок и приник к ней поцелуем, начиная блуждание ладонью по ее телу.

— Погоди, ты чего, — отпрянула девушка. — На нас смотрят.

— Лена отвернулась.

— Не она! Он! — Непонятно ответила она, испуганно посмотрев вбок.

Отодвинулся и мрачно обернулся в ту сторону. Разум уже нашел версию, как и где я — на природе, а значит на пикнике. А приватность нашу изволит нарушать какой-то левый турист-извращенец. Сейчас мы его, добрым словом усовестим или чем потяжелее.

И что бы вы думали? Сидит, почти рядом сидит, какая наглость! С виду бомж — тряпки серые, сам заросший, неведомо сколько не мылся, ладно хоть ветер не на нас. За забором сидит — массивным таким, из толстых веток, и похоже, думает, что раз за забором, то все можно.

— А ну пошел на хрен! — Яростно рявкнул я.

Тот только дернулся, но все еще сидел и буркалы на нас свои пялил. Вот гад, а.

— Сейчас встану и глаза выдерну, — рыкнув, пообещал я, ища свою одежду.