Nel mezzo del cammin di nostra vita mi ritrovai per una selva oscura, ché la diritta via era smarrita[32].
Хорошо зимой зарыться в снег, осенью – в желтую листву, летом – в спелые ржаные колосья, весной – в траву: хорошо всегда быть среди жнецов и крестьянских девушек, летом – когда над тобой огромное голубое небо, зимой – у камина, и чувствовать, что так всегда было и будет. Можно спать на соломе, питаться черным хлебом, от этого только здоровее будешь.
С любовью,
Крестьянская девушка
P. S. Мне жаль, что плечо у тебя все еще болит, но не думаю, что тебя это остановит. Будь я дьяволом, замыслившим заткнуть Цукерману рот, и кто-то из моих подручных предложил: “Может, нашлем на него мучительную боль в плече?” – я бы ответила: “Увы, боюсь, это не поможет”. Надеюсь, боль утихнет, и думаю, что, если бы ты сюда приехал, ты бы почувствовал, что тебя отпустило. А если нет, ты бы жил с этим и писал с этим. Жизнь сильнее смерти. Не веришь – приезжай посмотри мою новую книгу (32 доллара отдала) по голландской живописи XVII века. Ян Стен провозглашал именно это, даже когда обойные гвозди рисовал.
Нет, он не станет ей рассказывать, что задумал и почему не снимет домик поблизости. Жажда жизни, а не еще большее уединение, – вот что мне нужно, моя задача – вернуть смысл существования среди людей, а не усовершенствовать навыки выживания в одиночку. Даже если можно будет беседовать с тобой, зимой сидеть у камина, а летом смотреть на огромное небо над головой, из меня получится не новый сильный человек, а маленький мальчик. Нашим сыном окажусь я. Нет, я не хочу, чтобы меня нянчили в теплом уютном доме. Я не намерен следовать дурацким советам психоаналитика и “возвращаться в младенческое состояние”. Я за то, чтобы отрешиться от самоотречения, воссоединиться со всем человечеством!
А если черный хлеб Дженни меня излечит?