Упреждающий удар

Мы приблизились к трехэтажному особняку, выложенному из ярко-красного кирпича. Я увидел высокие, в рост человека, окна на первом этаже. Перед домом синел бассейн, на ровной глади которого плавало несколько березовых листьев. Островерхую крышу особняка украшала телевизионная «тарелка». Третий этаж по площади был гораздо меньше второго, разницу занимала смотровая площадка, огороженная балюстрадой с низкими пузатыми столбиками.

— Ого, — сказал я. — Как в кино!

— Здесь несколько раз снимали кино, — равнодушно ответила Надя. — Не помню, как называлось… Что-то о Хрущеве и Брежневе.

Мы прошли мимо бассейна. В дом вело высокое бетонное крыльцо, в этом крыльце сбоку была маленькая дверца, обитая железом.

— Надеюсь, нам не сюда? — спросил я, указывая на дверцу.

— Нет.

Надя попросила меня подождать, а сама поднялась на крыльцо. Я размышлял о том, что будет, если в эту минуту на меня из-за железной двери выскочит собака. И в самом деле, почему бы собаке не жить там? Было бы вполне логично увидеть здесь какого-нибудь мастино или шарпея.

Но собаки не было. Надя объявила мне с крыльца:

— Заперто! Черт побери, я думала, здесь будет Лана!

— Лана? Кто такая Лана? — спросил я.

— Ну, дядина горничная!

Я оглянулся.

— Может быть, эта Лана ушла на обед?

— Лана не уходит на обед, — ответила Надя. — Лана, отработав, уезжает в Москву на «мерседесе». У нее черный «мерседес». А еще у нее есть синий «фольксваген». Иногда она ездит на «фольксвагене»…

— Знаю, знаю, — замахал руками я. — А еще у этой Ланы есть вертолет и яхта!

Поскольку легковых машин возле дома не было, я решительно заявил, что Лана уже отработала.

— Как открыть дверь? — спросила в ответ Надя.

Она снова подергала ручку и снова — безрезультатно. Я к этому времени уже стоял на крыльце — мне было интересно, какими глазами смотрят на мир всякие там министры и их горничные, которые ездят в Москву не просто так, а на «мерседесах» и «фольксвагенах».

— Простые смертные, бывает, прячут ключи под крыльцом… — задумчиво произнес я.

— Эврика! — воскликнула Надя. — Посторонись-ка!

Она соскочила с крыльца, опустилась на коленки и потянула за ручку дверцы, которая вела под крыльцо. За этой дверцей, как я понял, Лана хранила садово-огородный инвентарь. Это я заключил по шуму, который произвела Надя. А также я получил возможность некоторое время любоваться на Надин туго округлый задок, соблазнительно покачивавшийся перед моими глазами.

Наконец, Надя дала задний ход и выпрямилась. В поднятой руке ее блеснула связка ключей:

— Пашка! Ты настоящий Шерлок Холмс!

Я кивнул, польщенный и немного сбитый с толку. Вот уж никогда бы не подумал, что богатые дачники тоже прячут ключи под крыльцом!

— Собственно, во всем виновата Лана, — объясняла девушка, возвращаясь на крыльцо. — Дядя перед отъездом упустил связку ключей, и ключи провалились под решетку, а Лана сразу же протянула дяде свою связку. И он забыл, что под крыльцом остались его ключи.

Надя отперла дверь, и мы вошли. В доме царила приятная прохлада. Я сделал несколько шагов по шикарному ворсистому ковру, которым был устлан пол в прихожей. Обстановка соответствовала рангу министерской дачи. Стены прихожей были отделаны деревянными панелями. Под ковром — блестящий паркет. Ворс ковра своей шикарностью напоминал английский газон.

Я обратил внимание на две белоснежные двери, которые вели, как мне показалось, в туалет и ванную.

— Не желаешь принять душ? — игриво осведомился я.

Надя не ответила. Она с озабоченным видом стояла рядом с лестницей и отозвалась не сразу, а лишь наткнувшись на мой взгляд.

— А? — встрепенулась Надя. — Ты что-то спрашиваешь?

— Что, если мы примем душ вместе? — улыбнулся я.

— Перестань паясничать, — поморщилась Надя, — Ты никак не поймешь, где мы.

— Но мы никого не ограбили и не убили!

— Неважно! — притопнула ногой девушка. — Мы будем здесь заниматься делом!

— Ну, ладно… — Я задумчиво посмотрел на лестницу.

— Как думаешь, на втором этаже найдется спальня?

— Это еще зачем?

— Быть может, займемся этим там? А не здесь?

Нового взрыва эмоций не последовало. Надя постояла, подумала… и направилась по лестнице вниз.

— Ты куда? — удивился я.

— В подвал.

— Там прохладней?

Надя обернулась, и я увидел слезы в ее глазах.

— Если ты сейчас же не перестанешь паясничать, Пашка, то я… то нам обоим будет очень плохо! Я не уверена, есть ли здесь сигнализация. Если есть, то…

— Дядя заругает? — ласково осведомился я.

— Меня, может, и заругает, — серьезно ответила Надя. — А для тебя все может окончиться гораздо хуже. Он тебя запросто посадит на пару лет. Или он тебя…

— Что — он меня?

— Пашка! — Надя повысила голос. — Да он же тебя просто пристрелит! Нельзя быть таким инфантильным! Мой дядя собирается вернуться из Сочи! Нам надо спешить! Может быть, его самолет сейчас летит в Москву, а может, уже прилетел! Один звонок сюда, и здесь все забегают!

Я молчал. И внимал Наде. Мне вдруг стало очень и очень тревожно.

А Надины глаза округлились. Мне показалось, что она жалеет о сказанном, но девушка стряхнула с себя оцепенение и заговорила с новой силой: