Упреждающий удар

— Ты что? — удивилась моя спутница. — Впереди места мало?

— Я желаю быть рядом, — объявил я, положа руку на ее колено.

Надя ответила долгим взглядом, от которого у меня по коже побежали мурашки, но мою руку не убрала.

И все было бы хорошо, но такой же взгляд, как у Нади, я заметил в зеркале заднего вида.

— А вы не обращайте внимания, товарищ водитель, — устало попросил я. — Муж не виделся с женой долгое время. Вы просто поезжайте.

На лесном перекрестке мы отпустили машину. Ну его подальше, заниматься чем-то вроде секса на заднем сиденье. Именно — чем-то вроде секса, потому что настоящий секс не получается, а то, что выходит, приносит огромный вред для организма, и не более.

Дальше добирались пешком. Влево от развилки уходила узкая, ухоженная дорога, и мы отправились по ней. Разметка на этой дороге напоминала разметку на взлетной полосе хорошего аэродрома, и это лучше всяких указателей (их не было) подсказывало нам, что двигаемся мы в нужном направлении.

Через пару километров девушка неожиданно свернула в лес. Я за ней.

Я думал — целоваться будем. Или что еще, что мы привыкли делать в Европе. Однако Надя, едва я снова начал к ней приставать, оттолкнула меня, а когда я с обиженным видом надул губы, показала маленькие часики на запястье:

— У нас ровно два часа, Паша. Лучше расслабься. Ровно в тринадцать ноль-ноль здесь пройдет машина, автолавка. За рулем будет сидеть мой хороший знакомый, его зовут Алик…

— И что?

— Он нас подхватит.

— За просто так подхватит?

— Я ему подмигну, — после паузы сообщила Надя. — Он не сможет мне отказать.

— Вот как? — тяжело задышал я. — Откуда ты его знаешь?

Надя вместо ответа снисходительно посмотрела на меня. Не понравилась мне эта короткая история про Алика, ох, не понравилась! Я живо представлял его себе: водитель автолавки, значит, потный, в мазуте, кроме как потрахаться, других интересов нету. Ну, ладно, подумал я. Еще посмотрим… Размышляя обо всем этом, я не заметил, как уснул. Проснулся оттого, что Надя трясла меня за плечо:

— Пора, Паша. Вставай.

Я вскочил, как заяц:

— Где Алик?

— Успокойся, — она улыбнулась, показывая ровные белые зубы. — Проверь пушку. Я выйду на шоссе первая. Ты за мной.

«Пушку»! «Проверь пушку»! Ох, до чего я докатился, а ведь еще недавно чувствовал себя этаким мальчиком-мажором. Я проверил револьвер и вновь засунул его за пояс.

Рубашкой прикрыл. Что его проверять, он в порядке! Потом я выглянул из куста посмотреть, как моя Надя выходит на шоссе, полюбовался, как ее точеный задок выписывает кренделя, посмотрел… и зажмурил изо всех сил глаза, подавляя в себе сладкую истому.

«А в случае чего, я этому Алику всажу газовый заряд прямо в морду, — подумал я, и мне сразу сделалось легко и свободно. — Пусть, паразит, подышит газом».

* * *

Я посмотрел на часы и ужаснулся. Они показывали пять минут второго, а шоссе оставалось пустым. Вот тебе и Алик, надейся на такого!

Но стоило мне об этом подумать, как на шоссе затарахтел двигатель. Я высунул голову из куста. Вот это да! Огромный серебристый джип величественно подплыл к Наде и остановился рядом. Какая уж тут автолавка, это совсем другое. За рулем (руль в джипе располагался с правой стороны) сидел стриженый блондин с огромным носом. Это и был Алик. Его внешность не соответствовала выдуманному мной описанию потного и чумазого водилы.

Надя приветливо улыбнулась. А этот… Алик высунул в окно руку и потрепал Надю по голому плечу. Я едва сдержался, чтобы тут же не выпрыгнуть из кустов и не показать этому Алику с кем он будет иметь дело в случае каких-либо заигрываний с Надей.

Мне не было слышно, о чем они говорили. Но скоро Алик вышел из машины и загарцевал на своих длинных кривых ногах перед Надей (он был в шортах). Он явно пытался обнять ее, но Надя ловко вывернулась и что-то произнесла.

Алик успокоился. Надя обернулась, махнула мне рукой:

— Пашка! Давай сюда!

Я направился к шоссе. Представляю, что подумал обо мне Алик! И все же мы обменялись сдержанным рукопожатием. А затем я опустил глаза и еле сдержал гримасу. На босых ногах Алика я увидел шлепанцы — таких вот шлепанцев на голых мужских ногах, особенно, на таких волосатых и кривых, как у Алика, я терпеть не могу! Большие пальцы его ног напоминали сырые картофелины. И еще у него была скверная привычка шевелить время от времени этими пальцами. Скажет слово — и пошевелит.

Господи, Боже мой, думал я. Чем этот кретин мог заинтересовать Надю?

— Садитесь, — бросил Алик. И, пошевелив пальцами ног, поднял заднюю дверцу джипа. — Только чтоб без глупостей мне тут! Небось в лесу времени у вас хватало.

— Алик! Как ты можешь! — притворно возмутилась Надя.

Я не счел нужным открывать рот.

На поясе у Алика висел радиотелефон. «И очень хорошо, что я не дал ему в морду, — пронеслось у меня в голове, — иначе он бы запросто поднял тревогу».

В багажнике я оказался прижатым к Наде. И, поскольку я думал об Алике, впервые близость девушки была мне не очень приятна.