upload

Я не увидел в некрологе причину смерти. Частенько на кампусе и не знали о ней. Я ещё раз

посмотрю позже. Если её не будет там, то, может быть, я найду полный некролог где-нибудь в

сети. И опять же, почему я хочу узнать больше подробностей? Что это изменит?

Лучше держаться подальше от этого.

В любом случае это подождёт, пока не закончатся приёмные часы. Я закончил с Барри и

продолжил приём. Я пытался выкинуть некролог из головы и сфокусироваться на остальных

студентах. Я был не в форме, но студенты не обращали внимание. Студенты не могут даже

представить, что у преподавателей есть личная жизнь так же, как и не могут представить, что их

родители занимаются сексом. С одной стороны, это было прекрасно. С другой, я постоянно

напоминаю им смотреть не только на себя. Человеческая природа такова, что мы все думаем, что

мы абсолютно уникальны, в то время, как все остальные несколько проще. Конечно же, это

неправда. У нас у всех есть своим собственные мечты и надежды, желания, страсти и душевные

страдания. И мы все сходим с ума по-своему.

Мой мозг словно отправился в свободное плавание. Я смотрел, как часы медленно тащатся

вперёд, как будто я был самым скучающим студентом на самом скучном занятии. Когда пробило

пять часов, я снова вернулся к монитору. Я открыл полный некролог Тодда Сандерсона.

Нет, причины смерти не было.

Любопытно. Временами встречались намеки на пожертвования. Там говорилось, что вместо

цветов лучше внести пожертвование в Американское онкологическое общество или куда-нибудь в

том же духе. Но причина смерти не была указана. Но также не было упоминания, чем занимался

Тодд, но опять же, ну и что с этого?

Дверь моего кабинета открылась, и вошёл Бенедикт Эдвардс, профессор факультета

гуманитарных наук и мой ближайший друг. Он не затруднился постучать, но и не должен был. Мы

часто встречались по пятницам, в пять часов, и шли в бар, где я студентом работал вышибалой.

Тогда он был новым, блестящим, современным и модным. А теперь он был старым и разбитым и

таким же современным и модным, как видеокассета.

Бенедикт был физиологически моей противоположностью. Худой, узко костный

афроамериканец. Его глаза увеличивали гигантские очки, как у человека-муравья, которые были

похожи на защитные очки факультета химии. Апполо Крид вдохновился бы его большими усами и

чересчур пышным афро. У него были тонкие пальцы женщины-пианистки, ноги, которым бы

позавидовала балерина, и принять его за дровосека мог бы разве слепой.

Несмотря на это, или, может быть, благодаря этому, Бенедикт был самым настоящим

"гулякой" и снял больше женщин, чем репер с радио-хитом.

- Что случилось? - спросил Бенедикт.

Я пропустил "Ничего" или "Откуда ты знаешь, что что-то случилось?" и перешёл с разу к "Ты

когда-нибудь слышал о парне по имени Тодд Сандерсон?"

- Не думаю. Кто он?

8

- Наш выпускник. Некролог о нём на сайте.

Я повернул экран к нему. Бенедикт поправил выпученные очки.

- Не узнаю его. Почему тебя это заинтересовало?

- Помнишь Натали?

Тень легла на его лицо.

- Я не слышал, чтобы ты произносил её имя уже...

- Ага, ага. В любом случае, это её, или был её, муж.

- Парень, ради которого она тебя бросила?

- Да.

- И сейчас он мёртв.

- Очевидно.

- Так, - сказал Бенедикт, изогнув бровь, - она снова одна.

- Уязвимая.

- Я волнуюсь. Ты мой лучший друг-помощник на двойном свидании. Я, конечно, могу легко

завести разговор с любой женщиной, но зато ты хорошо выглядишь. Я не хочу терять тебя.

- Уязвимая, - повторил я снова.

- Ты собираешься позвонить ей?

- Кому?

- Кондолизе Райс. Как ты думаешь, кому? Натали.

- Ага, конечно. И сказать что-нибудь типо: "Эй, парень, из-за которого ты меня бросила, умер. Не хочешь сходить в кино?

Бенедикт читал некролог.

- Подожди.

- Что?

- Здесь сказано, что у него было два ребёнка.

- И?

- Это всё осложняет.

- Ты прекратишь?

- Я имею в виду двух детей. Она должно быть теперь толстая. - Бенедикт посмотрел на меня

своими увеличенными глазами. - Как выглядит сейчас Натали? Два ребёнка. Вероятно, она сейчас

коротенькая и толстенькая, так ведь?

- Откуда ты знаешь?

- У всех так происходит. Гугл, Фейсбук, и тому подобные источники в помощь.

Я покачал головой.

- Не у всех.

- Что? У всех. Чёрт возьми, я знаю это от моих бывших любовниц.

- И что интернет справляется с передачей такого объёма информации?

Бенедикт усмехнулся.

- Мне нужен собственный сервер.

- Парень, надеюсь, это не эвфемизм.

Но за его улыбкой я увидел что-то грустное. Я вспомнил тот случай в баре, когда Бенедикт

наклюкался особенно сильно, я увидел, как он смотрит на изношенную фотографию, которую

держал в портмоне. Я спросил его, кто это.

- Единственная девушка, которую я любил, - сказал он пьяным голосом.

Затем Бенедикт засунул фотографию за кредитку и, несмотря на намёки с моей стороны,

больше не сказал ни слова об этом.

Тогда у него была такая же грустная улыбка.

- Я обещал Натали.

- Обещал что?

- Оставить их в покое. Не искать встреч с ними и не беспокоить.

Бенедикт обдумал это.

- Кажется, Джейк, ты сдержал обещание.

Я ничего не сказал. Бенедикт соврал до этого. Он не просматривал на Фейсбуке страницы