upload

Барти праздновал начало серьезных действий их организации в компании своего главного помощника – Петтигрю, все же надеясь, что Регулус поймет его. О том, что партнер вдруг надумает сбежать, Барти не волновался – он давно убедился, что на столь решительный шаг Блэк ни за что не решится. Все же что-то сломалось в том мальчике, в которого Барти когда-то влюбился. В нем не горел прежний огонь, не наблюдалось былой жажды изменить мир, подчинив его собственным требованиям. Регулус словно спал, довольствуясь присутствием Барти рядом с собой, будто весь его мир сузился до одного лишь любовника. Даже работа в лаборатории и возможность командовать полудюжиной толковых помощников не растопили его бесстрастности и почти полного равнодушия к окружающему миру. Только общение с Барти, казалось, оставалось центром его вселенной, тем, что еще было ему нужно в этом мире. Поэтому-то так неожиданно и прозвучало недовольство, высказанное накануне, хоть и в мягкой форме, но тем не менее относительно категорично.

– Мы теперь сами по себе? Или все же он будет командовать нашими действиями? – Питер, прищурившись, словно пытался присмотреться к чему-то расплывавшемуся перед его глазами, задал вопрос вполне осмысленным тоном. Уточнять, кого он имел в виду, не было нужды – они с Барти понимали друг друга с полуслова, особенно после того, как стали связаны через метки.

– Командовать Волдемортом никто не будет! – вскинулся Барти. – Я не для того потратил годы своей жизни, чтобы теперь слушаться, как примерный мальчик, – он пристально посмотрел на Питера, стараясь догадаться, дойдут ли его слова до Дамблдора. Хотя ему сейчас по большому счету было все равно – его армия готова к полноценному наступлению. Так что ему нет дела до Альбуса и его указаний. – Пойдешь докладывать? – глядя в упор на Питера, поинтересовался он, подпустив в свой тон хорошую долю ехидства пополам с насмешкой. – Или думал, что я не в курсе, что ты шпионишь для него?

– Не думал и не скрывал этого. Да и не шпионю я особенно, – отмахнулся, как от чего-то неважного, Питер. – Не спрашивает – я и не рассказываю. Нечего ему знать, что у нас уже давно не пять отрядов, – Питер высокомерно хмыкнул. – Почему и интересуюсь у тебя – как мы будем дальше себя вести с ним. Меня никакие особые клятвы не держат. Долг жизни я ему давно отдал, – только произнеся это, Питер понял, что сболтнул лишнее.

– Долг жизни? Ты не рассказывал раньше. И за что же ты был ему должен? – Барти, на которого огневиски почти не воздействовал, сразу заинтересовался столь примечательным фактом.

– Не думаю, что об этом стоит говорить. Главное – все уже позади. Мне неприятно вспоминать, – Питер не соврал ни единым словом, стараясь увести беседу в сторону.

– Не хочешь поделиться историей – твое дело, – Барти не стал давить, но взял себе на заметку расспросить в другой раз – это могло оказаться полезным.

Помощь Питера он ценил очень высоко, поэтому старался лишний раз ничего не приказывать ему. Барти полагался на Петтигрю в решении большинства организационных вопросов, хотя полностью доверять пока не рисковал. Он вообще никому не доверял окончательно, даже Регулусу, и как выяснилось накануне – правильно делал. Партнер не хотел осознать, что не бывает сражения без крови, а достичь их цели можно, только развязав настоящую войну. Вот Питер это понимал, поэтому Барти им и дорожил.

Конечно, он заметил, что его связь с Питером через метку ощущалась по-иному, чем с другими соратниками, получившими на руку этот знак отличия, а значит, и влияние усилилось, заставляя Петтигрю сильнее проникаться его идеями. Сделав несколько тестов, Барти пришел к выводу, что таким образом влияет старая метка, поставленная тем, чье имя теперь он носил. Лишь у двоих – у него самого и у Питера черная магическая отметина осталась под новой. И именно она, вероятнее всего, некоторым образом усиливала все свойства, которые Барти смог разработать для своей версии знака, но, главное, не мешала его работе. Даже отображенная в небе, метка имела все признаки новой, будучи серой, а не зеленой, как раньше. Барти предполагал, что, используя связь через знак, сможет полностью подчинить Питера своей воле, стоит ему только этого пожелать. Однако, пока Петтигрю был на его стороне, этого делать не следовало. Добровольный помощник гораздо ценнее марионетки, считал он.

– Так все же – мы теперь сами по себе или как? – Питер первым прервал затянувшееся молчание, во время которого Барти вспоминал особенности их уникальной связи через метки и раздумывал – не стоит ли и Регулуса одарить знаком, чтобы быть уверенным в его покорности. Но все же откинул эту мысль – ему хотелось знать, что хоть кто-то исключительно по своей воле рядом с ним, чего нельзя будет утверждать, образовав магические узы.

– Если он не станет настаивать на собственном контроле над нашими действиями, то пусть считает, что мы ему послушны, – снисходительность и насмешка дали понять отношение самого Барти к подобному выбору.