upload

– То, что сын мистера Малфоя учится на моем факультете, еще не означает, что я буду нянькой всем знакомым Люциуса. Долорес, что ты хочешь узнать? Только побыстрее спрашивай, а то Альбус сейчас свернет себе шею, рассматривая, как мы с тобой мирно беседуем, – заметил Снейп, бросая из-под челки острые взгляды на директора.

– А что в этом удивительного? Я имею в виду нашу беседу, – Амбридж была сообразительной и не стала пропускать мимо ушей замечание Снейпа.

– Я не отличаюсь человеколюбием и слыву мерзким, недружелюбным и язвительным типом. Именно поэтому возле меня пустует стул – обычно по своей воле со мной редко кто рискует разговаривать, – откровенно высказался Северус, желая поскорее отвязаться от Амбридж. Не хватало ему еще косых взглядов Дамблдора.

– Почему не рискуют?

– Потому что я – хам. Не испытывай моего терпения. Оно не безгранично. Что тебе от меня нужно? – Северус состроил одну из своих самых презрительных мин.

– Хочу услышать характеристику особых студентов: самых хулиганистых, самых умных, самых тупых и так далее. Ты меня понял. Если тебе не по нраву разговаривать в Большом зале, можем после отбоя выпить по глоточку хорошего вина, – предложила Амбридж, понизив голос. – И не смотри так, словно у меня выросли рога! Я не на свидание тебя зову! – она фыркнула так, словно Снейп ее оскорбил.

– Хорошо. Если до отбоя не случится никаких неприятных происшествий, то поговорим, – пообещал Северус, скорее, чтобы просто отцепиться от Амбридж. Хотя выяснить, чего от нее можно ожидать, тоже было бы неплохо, решил он. Отзывы Люциуса – это одно, а собственное мнение – гораздо ценнее.

В это время Снейп отчетливо почувствовал, что на него кто-то пристально смотрел, и это явно был не Дамблдор, которого он не выпускал из виду. Окинув осторожным взглядом зал, он успокоился, поняв, что это Гарри недоумевал по поводу его непривычно длительной беседы за обеденным столом, к тому же с Амбридж. От осознания, что Поттеру было не безразлично все, что происходит с ним, с Северусом, ему стало гораздо уютнее в Большом зале, однако виду он не подал.

========== Глава 30 ==========

Барти довольно прикладывался к стакану с огневиски, второй день подряд празднуя удачу в Косом Переулке. Его люди остались удовлетворенными – это была настоящая полновесная акция, недвусмысленно заявлявшая об их требованиях магическому миру. Теперь неуверенный лепет журналистов и их сомнения в отношении предыдущих бескровных нападений превратились в вопль репортеров о нашествии Упивающихся.

– Мы им показали, на что способны наши ребята! – Питер уже был пьян, однако его язык не заплетался, а в глазах по-прежнему светилась преданность их делу и самому Барти в частности.

– Это только начало. Наша подготовка и осторожные вылазки остались в прошлом, – лже-Волдеморт растянул в довольной ухмылке свои тонкие нечеловеческие губы. Вдруг он замер, словно в него попало обездвиживающее проклятье, и прислушался – ему почудилось, что хлопнула входная дверь в его «рабочей резиденции».

Накануне Барти пришлось выслушать довольно откровенную недовольную речь от Регулуса, возмутившегося кровожадностью совершенного нападения. Нет, тот не упрекал самого Барти, но советовал разобраться с зарвавшимися соратниками. «Объясни им, что нельзя убивать всех подряд. Чем провинились случайные прохожие? Волшебников слишком мало, чтобы так поступать», – вещал Регулус, а Барти не мог понять – неужели тот настолько наивен, что считает, будто кто-то в состоянии сделать что-либо по своему усмотрению или ослушаться его – возродившегося Волдеморта. Безграничное доверие Регулуса поражало воображение и было приятно, так же как и его флегматичное отношение ко всему происходившему на протяжении всех последних лет. Барти нравилось, что любовник терпеливо сидит с ним в глуши и не требует изменения обстановки, хотя раньше Регулус был большим любителем и шумных вечеринок, и путешествий по стране из города в город лишь для развлечения. И даже свою манеру вечно спорить и отстаивать собственную точку зрения Регулус, казалось, оставил в прошлом, там – до заключения Барти в Азкабан.

И вот вдруг такое неожиданное выступление после того, как он узнал о результатах операции, проведенной в Косом Переулке. Регулус, конечно, не кричал и не грозился доказать свою правоту, как бывало прежде. Скорее, казалось, что его слова приносили боль ему самому, хотя была непонятна причина подобного отношения к собственному же высказыванию. Однако Барти и этого было достаточно, чтобы рассердиться настолько, что он, опасаясь не сдержаться и поставить на место зарвавшегося любовника, вздумавшего делать ему замечания, отправился ночевать в свою рабочую резиденцию. Это был небольшой, но уютный домишко неподалеку от казарм и плаца для тренировок «молодняка», в котором также имелись и жилые комнаты, одну из которых занимал Питер, теперь редко отлучавшийся из ставки.