upload

Рядом с ним сразу же пристроился Сириус, абсолютно забывший о недоигранной партии в карты. Северус, не собираясь уступать свои позиции, занял место с другого бока Гарри. Том, наблюдавший все эти их действия со стороны, только тепло улыбался, прекрасно понимая, что Сириус и Северус друг другу не помеха в завоевании внимания Гарри, потому что они «играли» с ним на разных полях.

Поттер, не став испытывать терпение и любопытство близких на прочность, сразу же приступил к рассказу, постаравшись ничего не упустить из описываемых событий. Обсуждение действий Робардса и Дамблдора заняло некоторое время. Каждый высказал собственные предположения, которые в итоге сводились к одному и тому же – ничего приятного от них не стоит ожидать. И если аврора можно было хоть как-то нейтрализовать законным путем – подавая жалобы и обвиняя в клевете, чем адвокат Поттеров, несомненно, и займется в ближайшее время, то повлиять на Дамблдора было намного сложнее.

Совместный ужин в доме Гарри, который для них с радостью приготовил Нимбл, стал достойным завершением столь сложного и наполненного нервотрепкой дня.

***

На следующее утро Гарри представился случай прочувствовать, насколько сильно он накануне разозлил Дамблдора – на первой же странице «Ежедневного Пророка» появилась статья о состоявшемся заседании суда. Интервью директора Хогвартса изобиловало его возмущенными репликами в адрес бездушных авроров, позволивших усомниться в искреннем горе героя магической Британии Гарри Поттера, потерявшего своих родных, павших жертвой Упивающихся Смертью. Все было представлено так, что на первый взгляд казалось, будто Дамблдор сочувствует Гарри, однако вместе с тем директор ухитрился вывалить на обывателей чуть ли не подробный отчет о заседании Визенгамота, еще и добавив к нему некоторые подробности из собственного арсенала сведений. Нелегкое детство, полное унижений и побоев от сверстников, было подано как испытания, предназначенные Поттеру судьбой для закаливания характера. О неблаговидной роли «любимых родственников» в жизни Гарри директор скромно умолчал, видимо, не желая снова услышать обвинения в собственный адрес. Гибель Дурслей признана трагическим знаком провидения, призывающим Гарри занять должное место в борьбе против зла плечом к плечу с самим Дамблдором. Критикуя Робардса, директор дословно повторил все его глупые предположения, конечно же, не забывая комментировать и разбивать в пух и прах их несостоятельность. При этом через все интервью красной нитью проходила одна-единственная идея: мистер Поттер – победитель Темного Лорда и его место в рядах тех, кто борется против Упивающихся Смертью. Гарри заподозрил, что в основу интервью легла та самая речь, которую Дамблдор подготовил для выступления в Визенгамоте, так и не понадобившаяся ему из-за предусмотрительности Поттера, нанявшего себе адвоката.

Вскоре и в других изданиях появились статьи. Они теперь не были выдержаны в столь же предельно кратком стиле, как сразу после нападения на дом Дурслей. Уже к концу дня большинство волшебников магической Британии оказались в курсе того, что в сгоревшем несколько дней назад доме в пригороде Лондона раньше жил всем известный герой и победитель Темного Лорда, мальчик-легенда Гарри Поттер, а погибшие в огне магглы были его единственными близкими родственниками со стороны матери – магглорожденной ведьмы.

На страницах некоторых газет и информационных бюллетеней, выпускаемых для волшебников Британии, развернулись дискуссии, обсуждающие животрепещущие вопросы – сможет ли Гарри Поттер найти убийц своих родных и получится ли у него им отомстить, заодно освободив магический мир от угрозы очередной войны? Дамблдор должен был радоваться – его зерна неуверенности и страха начали давать ростки среди обывателей. В газетах муссировалась тема близкой войны и неистребимости зла, все чаще и чаще мелькало имя Поттера, которое связывали с предстоящим противостоянием. Осторожные попытки ортодоксов препятствовать нарастанию всеобщей паники не могли заткнуть рты всем журналистам, жадным до жарких споров и не гнушавшимся распалить огонь истерии, питая собственные опусы эмоциями обывателей. Учитывая регулярные акции устрашения, проводимые неизвестными волшебниками в масках, ложь обрастала реальными фактами, из-за чего с ней становилось сложнее бороться.

Некоторую надежду приносило знание, что ортодоксам все же удалось заслать в ряды лже-Упивающихся своего человека, о чем на днях сообщил Люциус, как о весьма достойном внимания достижении. Конечно, было еще очень рано говорить о каких-либо значительных сведениях от шпиона о новой организации, размахивающей старыми флагами и реставрирующей в памяти обывателей былой ужас войны. Но уже само понимание того, что со временем самоотверженность одного из соратников принесет существенную помощь в понимании целей неизвестных, прячущих лица, давало повод для уверенности в будущих успехах ортодоксов.