upload

После этого, я целую неделю не выходил в сеть.

Мне никогда не нравилось видеть сны. Обычно они были о том, о чем мне думать

не хотелось. Когда я был маленьким мальчиком, и работал в публичном доме, они мне

никогда не снились. По крайней мере, насколько я помню. Бывало, что по утрам, когда

я просыпался, у меня возникали новые, изощренные идеи в отношении убийства

Нарви, которые я хотел реализовать в подходящее время, но я никогда не приписывал

их своим снам. Впервые, я стал видеть их после того, как Рафик забрал меня к себе.

Неопределенность в новой судьбе внушала мне ужас. Я никогда не умел делиться

своими чувствами - особенно, сомнениями, страхами, надеждами и желаниями.

Именно они делали меня уязвимым, а это я ненавидел больше всего. И как только

Рафик завоевал мое доверие, подарил мне новую жизнь и цель в ней, мои кошмары

сошли на нет. Они возобновились через несколько недель после похищения Ливви, но

на тот момент я не придал им значения. Я знал, что меня одолевало множество

противоречий: желание оставить эту жизнь, замешательство по поводу возрастающей

скрытности Рафика, изводящее чувство сомнения в отношении похищения Ливви, и

страх, что я сам становился Нарви.

Мои сны стали проявляться сильнее с укреплением моих чувств к Ливви. Тогда я

это отрицал. Теперь - понимаю. Но ночные кошмары, мучившие меня после того, как я

оставил Ливви у границы США и Мексики были самыми худшими. И если вы обо мне

хоть что-нибудь знаете - а мы уже установили, что это так - то, наверное, можете себе

представить, о чем они были.

Но, по правде говоря, я не позволил этим вещам - ужасам моего прошлого -

затащить меня на дно, даже наоборот - в течение долгого времени они заставляли меня

двигаться дальше. Порой, я размышляю над тем, что учитывая, через что мне

пришлось пройти, я остался довольно-таки нормальным. Я могу справиться со всем,

что бы мне эта жизнь не подкинула, но для человека, желающего уйти от своего

прошлого, неуверенность в будущем доставляет наиболее тревожные чувства, нежели

все остальные.

46

Эпилог. С. Дж. Робертс.

Я думал, что найдя Ливви, обрету эту уверенность, но выяснил, что счастье

представляет собой и новые виды страданий. Страдания я понимаю, а счастье меня

пугает. К тому же, всплывшие в памяти слова Ливви о 'другой хрени' приобрели для

меня смысл. Впервые за всю жизнь, мне ничего не нужно было делать. Никто ничего

от меня не ждал.

У меня было достаточно денег, чтобы отправиться, куда мне хочется и делать,

что вздумается, но у меня на этот счет не было никаких соображений. Мои руки были

связаны, а мой разум являл собой излюбленное место дьявольских игр. Казалось,

словно все мои мысли сгинули в потайные углы рассудка, избегая адекватного

сознания.

Я глубоко выдохнул в облегчении, когда Рид улетел из Испании, и Ливви,

наконец-то, вернулась ко мне. Меня все еще посещали ночные кошмары, но

пробуждение рядом с ее теплым телом упрощало мое возвращение из тревожного

небытия.

***

Наступил октябрь, а вместе с ним и непредсказуемость погоды, что иной раз

служило хорошим поводом для того, чтобы подольше поваляться в постели.

Мы с Ливви трахались как кролики... и некоторые другие виды животных.

Несмотря на то, что ее присутствие дарило утешение после ночных кошмаров, мне

было ненавистно чувство собственной слабости, из-за которого я это утешение и

принимал. Поэтому, пока Ливви спала, я приспособился бодрствовать, и восполнял

этот пробел, когда она занималась своими делами. Мне продолжали сниться кошмары,

но я просыпался не в темноте.

В общем и целом, все шло хорошо. Кроме плохих снов, мне не на что было

жаловаться. Однако я бы солгал, если бы сказал, что не начал ощущать себя немного

более беспокойным.

Ливви ходила на работу, училась, встречалась с друзьями. У меня же ничего из

этого не было. Поверьте, это не унижало моего достоинства, и я не ревновал ее к тем

сторонам жизни. Просто мне стало очевидно, что моя теперешняя жизнь совершенно

отличалась от того, что я знал. Чем занимаются бывшие похитители/насильники в

отставке?

Спустя три недели полного бездействия, я решил купить машину. В итоге,

обзавелся БМВ пятой серии. Она была не такой сексуальной, как Ламборгини, но все

равно далеко не промах. Подолгу катаясь на ней по городу, чтобы не сидеть в

стерильном номере отеля, я, даже находясь вне его, держал себя в рамках приличия.

Решив на неопределенное время остаться в Барселоне, я не хотел привлекать к себе

излишнего внимания. Само нахождение с Ливви уже было огромным риском.

Ее друзьям понадобилось не так уж и много времени, чтобы понять

происходящие с ней изменения. В эти первые три недели, Ливви их разве что не

забросила. Она работала три смены в неделю и ходила на занятия с понедельника по