upload

- Сестры-валькирии, члены Совета и те, кто заботится о мире в согласии со своим даром, Советом и всем живым. Мы собрались здесь сейчас по очень страшной и грустной причине. Я могу принять такое решение сама, но я хочу, чтобы каждая из вас сказала всем, что у нее на сердце. Чтобы это непростое решение мы приняли сообща… - она говорила очень долго. О том ужасном вероломном нападении на Оливию, что устроили Хранители, о том, в каком состоянии теперь находилась бедная женщина, о том, что надежды у нас почти не было… И просила заглянуть в свое сердце и решить, дать ли Оливии уйти в иной мир, отправить ее туда. Или же дать ей вернуться в сознание и, быть может, испытать чудовищные муки… Чем дольше она говорила, тем сильнее с каждым словом мне хотелось рыдать, тем меньше я ее слышала.

«Диадема способна исполнить любое мыслимое желание. В том числе и такое, какое кажется несбыточным, но лишь однажды. Вернуть с того света, например, способна она. Но только раз исполнится такое желание, и исполнят его свыше, те, кто может изменить все в этом мире», - внезапно в моей голове прозвучал голос дяди Влада и Димитра. Он рассказывал это маме. Я хотела загадать такое желание, и я знала, каким оно будет. Мама… Та, ради возвращения кого я отдала бы все на свете… Однако что-то во мне, пока я слушала мрачные пророчества об Оливии, дрогнуло. Какая-то частичка моей души, которая совсем немного времени спустя снова подала голос, наверное то самое, что определяет истинную валькирию, внезапно для меня приняла другое решение. Миг спустя его приняли сердце и рассудок.

- Я прошу сестер, которые хотят того, чтобы мы дали Оливии шанс очнуться живой, не отпустили ее, поднять правую руку, - Гертруда оглядела нас. – Будьте честны с собой и своей душой, - тихо добавила она. Но в мрачной тишине Зала слова эти были отчетливо слышны.

Сотня рук взметнулась вверх, в том числе и моя собственная, и моих соседок из Совета. В том числе и рука Ядвиги. В том числе и рука Гертруды…

- Те, кто не будут решать это и отказываются голосовать? – рук пять или шесть поднялись в воздух.

- Те, кто хочет отправить ее в мир иной, забрав дар? – все оставшиеся подняли руки. Но сотня голосов против чуть более чем пяти десятков все-таки была большим перевесом. Решением большинства членов Совета Наставница Оливия осталась жива. После оглашения непростого решения Совета, которое теперь должна была одобрить Анна, когда прибудет, я попросила у Гертруды разрешения на пару минут остаться наедине с Наставницей. Оно было мне дано и вскоре я сидела у ее постели, держа ее за уцелевшую руку. Оливия слабо дышала сквозь стиснутые зубы, с хрипом, и я не уверена была, что она меня слышит. Но, наложив на нас с ней сеть чар, защищавших от прослушивания, которые когда-то модифицировал папа в целях работы, а потом научил и меня. И, погладив морщинистую опавшую щеку, зашептала. Нас не могли услышать, но говорить громко мне было сейчас попросту больно.

- Наставница Оливия, обещаю вам, если однажды Диадема попадет в мои руки, я попрошу ее исцелить вас и других, кто пострадал от ингатуса, но остался жив. Как то мое желание, что кажется несбыточным. Немыслимое… - я вздрогнула, осознав, что Оливия сжала мою руку и ладонь словно льдом обожгло. Мгновение спустя рука Оливии бессильно упала на постель, а я, не веря глазам, смотрела на свою ладонь, на которой очень быстро таяли словно чернилами набранные слова: «тебе не надо для этого с ней контактировать прямо»… Мне это явно не показалось, но Оливия не подавала признаков сознательной жизни, и я не понимала, что же только что произошло. В памяти всплыли ее слова: сами валькирии в точности не знают, что мы можем.

Возможно, подумалось мне, это было как раз такое вот событие… Но теперь мне предстояло понять кое-что куда более существенное. Что именно она хотела мне этим сказать…

А еще немного погодя я, попросив Гертруду подождать с Оливией до конца войны с Хранителями и уговорить Анну подождать, отправилась обратно к ребятам в самом ужасном расположении духа. Гадая, что пыталась донести до меня Наставница. Однако там, у ребят, оно у меня немного улучшилось. Впервые за долгие месяцы мы по-настоящему чего-то достигли…

***