Unknown

Что в этом и состоит потрясающая ирония нашей жизни, и забывая о той предохранительной системе, позволяющей нам не принимать всерьёз мелочные обиды, расстройства по поводу испорченного праздника, маленькой зарплаты или мудака-соседа, мы продолжаем вести себя как бессмертные боги Олимпа.

Смерти боятся практически все. Но если познакомиться с ней поближе, и с уважением прислушиваться к знакам, которые она со временем начинает присылать абсолютно каждому человеку, то чувство свободы и ребяческой радости от каждого прожитого момента больше не покинет вас никогда.

Работа была тяжелой, но весёлой. Деньги начали капать на счёт. Шоколадные пирожные во время перерывов, запиваемые горячим кофе поддавали энергии в усталое тело.

На самом ответственном участке фронта, тьфу ты, работы, со мной бок о бок трудились три чеченских парня.

Это был не самый лёгкий участок работы. Самоанские, похожие на гризли, парни привозили тележку с поддонами замёрзшей, крепкой как камень рыбой, а наша четвёрка снимала с неё поддоны, и резко бросая их на конвейер, разбивала монолитную рыбную массу на отдельные тушки.

Вся эта куча неслась по ленте и перехватывалась работниками, которые тут же её упаковывали в ящики с надписью: «Знаменитый Аляскинский лосось».

Я молодым застал начало второй войны в Чечне.

Помню, как с Игорьком мы с утра зашли в привокзальный бар, и все люди застыли в ужасе от страшной новости о взорванных домах на Каширском шоссе.

Потом кадры документальной хроники, безучастно фиксирующие на киноплёнке пленных солдат, отрезанные головы, ликующих бородачей и сгоревшие БТРы, и которые вызывали лишь иррациональный страх и желание забыть увиденное.

Сначала я не разговаривал с «детьми гор». Но потом Габиб, самый коренастый из них, с усмешкой меня спросил:

- Русский?

- Белорус, ответил я.

Габиб единственный из троицы курил, и во время перекуров любопытство пересилило затаенный страх, и мы стали общаться.

Габиб, Халик и Дени разбирались в истории и литературе, бегло говорили на английском языке и пять раз в день делали намаз. По какой-то иронии судьбы, во время моего дуракаваляния на «химии» я полистал, и даже немного вчитался в оставленный кем-то Коран. Что было полным сюрреализмом для забытой богом деревушки где и располагалась «Юдоль слез».

Прохлада Аляскинских белых ночей дарила свежесть и наполняла лёгкие кристально чистым воздухом. Присев на лежавшее возле нашего барака бревно и выслушав историю моей неказистой жизни, Габиб молча посидел, закурил и тихо сказал:

-Зачем ты так пьёшь? Вон, человека убил пьяный. Аллах накажет тебя за это. Ты умный, молодой парень. Зачем тебе этот яд?

Его слова были просты. В них не читалось превосходства или презрения. Я не нашёл что ему ответить.

Через две недели сезон тупо встал.

Подержав нас для вида про запас еще две недели, руководство маленького заводика отправило всех домой.

Напоив на прощание моих Самоанских коллег русской водкой, прилетев в Анкоридж и расцеловав на радостях уставших от безделья молдавских подруг, я, представив себя Великим Гэтсби, устроил массовую попойку с подгоревшим и ужасно сухим барбекю.

Через неделю, ситуация стала выходить из-под контроля.

На руках имелся обратный билет с открытой датой, но вылетом из Чикаго, рюкзак белорусского производства, немного одежды, двадцать три доллара и последняя оплаченная ночь на двух-ярусной кровати.

С утра не дожидаясь чек-аута, постояв перед слегка приоткрытым окном за которым накрапывал мелкий дождь, не обращая внимания на дрожащие от страха колени, я вышел из хостела, пожелал сидевшему на ресепшн Джону удачи и пошел по направлению к «Уолмарту», стоящему неподалеку.

Я решил добираться до Чикаго автостопом.

«Со временем понимаешь, что единственно верные траты, о которых никогда не пожалеешь - это траты на книги, путешествия и алкоголь.»

Автору этой цитатки выложенной в «ВК» я при встрече несомненно пожал бы руку.

Возможно я покажусь странным, но с годами я пришёл к выводу, что путешествие ради путешествия не имеет никакой ценности.

Говоря о путешествии, я даже не рассматриваю весёлых пузатых дядечек, которые вырвавшись из своей беспросветной семейной жизни, потом ужираются в хлам на дешёвых лоукостах и представляя себя сотрудниками ГРУ, орут благим матом на бедных бортпроводников и не говорящий на «великом и могучем» персонал египетских и турецких отелей.