Unknown

Сначала подумав, что это очередная лапша для простаков, я не поверил.

Но через пару месяцев, стоя перед бронированным стеклом в посольстве США в Варшаве, смотрел на улыбающуюся переводчицу и консула, который качая головой подтверждал, что билет в другую жизнь, завтра в восемь утра будет вклеен в мой паспорт.

Сборы к Американской мечте длились недолго.

Родители влезли в долги, и заветная сумма в две тысячи долларов уютно покоилась на моём книжном шкафу.

Ветка плакала каждый день и обещала дождаться при любом исходе.

Крот с гордостью говорил тост за новую жизнь на земле Шошонов и Апачей.

Лётчик, с циничным восторгом заметил, что если уж и спиваться, то употребляя «Джек Дэниелс» и «Джонни Уолкер».

А я… А я не хотел никуда лететь.

Мне было неплохо и здесь.

Без работы, с тёплой худышкой под боком, с компанией обезбашенных собутыльников.

Я не искал лучшей жизни.

Мама, видя мои колебания как-то заметила: «Но ведь ты всегда хотел приключений. Мир посмотреть».

Как в воду глядела.

Приключения начались прямо с аэропорта «О’Хара», где я с капельками пота бегущими по спине осознал, что не понял ни единого слова таможенного офицера, который с неподражаемым американским акцентом, выпалил с вопросительными интонациями какую-то фразу.

Покивав для приличия головой, и сказав: «О.К», я направился к выходу. И конечно же нарушил иммиграционное законодательство США, пройдя контроль без отметки в паспорте.

Вернув меня обратно, офицеры Homeland security вдоволь поиздевавшись вдоволь над тупорылым мигрантом наконец-то махнув рукой позволили мне покинуть зону досмотра.

Двери аэропорта распахнулись и парковка полная автомобилей с жестяными квадратами номерных знаков, звуки испанской речи, шум хайвея неподалёку вверг меня в ступор.

Встретивший меня молодой человек, который как предполагалось будет моим начальником на первой, взрослой американской работе, оказался довольно неплохим парнем.

По крайней мере из всего сонма русскоязычных «братьев» по иммиграции, при встрече я могу без отвращения пожать руку только некоторым их них. И он будет в этой компашке.

Приехав на квартиру, где уже жили мои будущие коллеги по работе, первое что бросилось в глаза, было неимоверное количество тараканов.

Я не боюсь тараканов. Я даже постоянно играю с ними дома, когда ночью на кухне делаю себе бутики с сыром и маслом.

Самые смелые из них даже не убегают от меня, а поначалу отбежав от моей руки, затем гонятся за ней, смешно топороща свои усики.

Но когда мы зашли в квартиру, и Стас включил свет, первой моя мыслью было: «Ковер убежал».

Впрочем, тюремно-армейская закалка дала о себе знать, и приняв наскоро душ (поначалу вообще не поняв, как его включать), через час я уже откупоривал бутылку белорусской настойки и распивал ее с моим будущим собратом по приключениям.

Олежка был худой как профессор Паганель после перенесенного приступа малярии, использовал в предложениях неповторимые одесские словечки и наслаждался молодостью, жизнью и Америкой.

В первый же вечер нахождения в стране Звёздно-полосатого флага я нарезался как бэля.

Пьяный Олег, решив выступить в роли экскурсовода и сперев ключи от минивэна у спящего от усталости мертвецким сном Стаса, устроил ночной пробег до близлежащего городка.

Я смотрел в проносящиеся мимо окон маленькие, отделанные сайдингом домики с тихо висящими флагами на них, и не мог до конца поверить, что я, Вова с забытого Богом городишка, из забытой Богом страны в центре Европы, местонахождение которой надо постоянно объяснять практически любому иностранцу, начал новую жизнь в стране из моих юношеских боевиков.

Работа началась на третий день.

Ещё толком не отойдя от джетлага, встав в пять утра и упав без сил вернувшись далеко за полночь, я ненароком вспомнил бессмертный труд «Один день Ивана Денисовича».

Спитый бездельник не мог выдержать темпа, с которым оставшиеся нелегально студенты разгружали новёхонькие машины с железнодорожных вагонов.

Работа была на открытом воздухе, притом, что в Чикаго температура иногда доходила до минус двадцати пяти градусов ниже нуля, продолжалась как минимум шестнадцать часов в день, и выматывала полностью.

Бес смотревший на мир моими глазами, оценив забитые разнокалиберными бутылкам полки в ближайшем «liquor store», развернулся в полную силу.

Деньги жгли карман, зеленые бумажки с суровым Джорджем Вашингтоном посередине, капали на счет в Bank of America в количестве десяти в час.

А душа кричала, что «Мы не рабы, рабы не мы».

Попав в стрип-клаб первый раз в своей жизни, и избрав объектом поклонения девятнадцатилетнюю блондиночку с довольно аппетитными грудочками, проснувшись наутро я обнаружил что засунул в её почти невидимые трусики, почти четыреста долларов США.

Почесав голову и опохмелившись знаменитым пивом «Бадвайзер», я принял поистине Соломоново решение - позвонил на работу и обматерил нашего менеджера Джона так, что он еще долго думал не обратиться ли ему в суд по поводу защиты чести и своего достоинства.

Что-что, а ругаться на английском я умел здорово.

Ситуация складывалась архихреново.