Unknown

Я вспомнил собрания, на которых мы присутствовали. Мусульмане заламывали руки из-за отсутствия жилья, в котором можно было бы укрыть свои войска, или кого-либо еще, если уж на то пошло, а теперь они поджигали их. Я прислонился спиной к решетке радиатора "лендровера" и смотрел, как языки пламени лижут дыры от снарядов в крыше того, что когда-то было обычным пригородным домом на обычной пригородной улице. Это не имело никакого смысла. Единственное, что имело значение в этом месте, - это око за око и зуб за зуб. Неважно, что бездомные хорватские дети, возможно, нашли бы убежище от холода и дождя под какой-нибудь неповрежденной частью этой крыши завтра вечером. Если у вас на уме была месть, важно, чтобы это место не досталось никому, если вы сами не можете его получить. Я также вспомнил, как два противоборствующих командира приветствовали друг друга, как давно потерянных братьев, и задался вопросом, что бы подумали об этом поджигатели. Видели бы они происходящее с той же ясностью, с какой, как мне казалось, я вижу его сейчас? Что Босния была жестокой игрой, подпитываемой самыми низменными эмоциями и разыгрываемой в гигантских, непостижимых масштабах. Когда эта мысль промелькнула у меня в голове, раздражение и грусть, которые я испытывал, вылились в гнев. Я запрыгнул обратно в машину, зовя Пола и Кейта за собой. Был только один способ положить этому конец - обратиться за помощью. Я договорился о встрече с Адрианом, высадил Кейта, чтобы они вдвоем могли нанести визит хорватскому боссу, а затем вместе с Полом отправился навестить моего старого друга генерала Кислича.

Когда мы добрались до его штаб-квартиры, нам с Полом сказали, что его нет на месте. Когда мы спросили, куда он делся, никто, похоже, не знал. Это был классический обман. Теперь я знал, что эти пожары были не случайными вспышками раздражения или гнева местных жителей, а тщательно спланированным маневром на самом верху. Для меня это было настоящей пощечиной: я чувствовал, что между мной и Кисличем установились отношения, основанные на некотором доверии. Должен ли я был поверить, что, как и все остальное в этом месте, это тоже было обманом?

Остаток дня мы провели, гоняясь за пожарами. Всякий раз, когда мы добравшись до одного из них, мы, конечно, не обнаружили никаких следов преступников, только небольшую толпу зевак, которые отрицали, что знали о том, как начался пожар. Еще более раздражало то, что как только мы добирались до одного очага возгорания, где-то в другом месте вспыхивал другой, доказывая, что все это было тщательно спланировано и происходило в считанные доли секунды. Без сомнения, где-то там куча народу уссывалась, наблюдая, как мы перебегаем от одного очага возгорания к другому. Несмотря на то, что сама Босния всегда оказывалась в проигрыше, твердолобому ядру ее сумасшедшей окраины было наплевать.

В тот вечер, измученный и подавленный нашей беготней, я связался по спутниковой связи с ГВ и сообщил им новости. В ответ я узнал, что боевые действия в Горажде несколько утихли. Не то чтобы кто-то думал, что это свидетельствует о длительном изменении ситуации, просто это было одно из тех затиший, которые часто наступают во время затяжного сражения. Сербы пытались штурмовать Горажде уже более недели. Было видно, как они окапываются на высотах над городом, восстанавливая силы для следующего раунда боевых действий. Тем временем продолжались дипломатические усилия по прекращению насилия. Воздушных атак НАТО больше не было.

Несмотря на напряженность в Мостаре, передвижение войск и гражданского населения на передовой завтра продолжится, как и планировалось. Поскольку мы являемся частью гораздо большей мозаики, у нас не было другого выбора, кроме как согласиться с этим. Мы ничего не могли поделать с этническими поджогами, как я это называл. Я просто надеялся, что ночью все утихнет. Я положил трубку спутниковой связи и задумался о том, что может принести завтрашний день. На рассвете тысячи людей будут в движении только в этом секторе. Вероятность катастрофы была ошеломляющей.

Глава 10

В кои-то веки мы не болтали и не подшучивали друг над другом, когда вставали с постелей и готовились к предстоящему рабочему дню. Мы вчетвером занимались своими приготовлениями в напряженном молчании. Нам было о чем поразмыслить. 13 апреля было днем, к которому мы готовились как патруль в Боснии. Сегодня был день, когда десятки тысяч хорватских и мусульманских солдат либо мирно отступят со своих передовых позиций, либо решат, что лучше сражаться, чем отступать, и отправят единственную часть страны, которая не была охвачена пламенем, обратно на кухню дьявола для очередного поджаривания.