Unknown

Мы покинули Ольстер в последних числах сентября. Командировка, насколько можно было судить, была успешной. У нас было более пятнадцати подтвержденных уничтожений, но мы заявили о гораздо бóльшем количестве жертв. Оставался последний штрих. Мы возвращались домой на ночном пароме вместе с гражданскими лицами. Когда бар закрывался, большинство из нас уже были накачаны алкоголем, и один из гражданских, католик, стал выкрикивать оскорбления в адрес некоторых бойцов роты «В», называя их подонками-убийцами. Офицеры и сержанты пытались его осадить, но безуспешно. В конце концов они ушли, не желая присутствовать при начале беспорядков. Когда я выбрался из бара, он все еще горлопанил. Легенда гласит, что кто-то, хотя никто не знает кто именно, выбросил его ночью за борт. Было это или не было, точно сказать не могу, но, учитывая настроения, царившие в то время во 2-м батальоне, я бы нисколько этому не удивился.

До повторного возвращения в Ольстер оставалось менее пяти месяцев: время для отпуска, пары учений и тренировок, прежде чем мы снова окажемся в Белфасте. Я начал постепенно вливаться в культуру Парашютного полка, чему в немалой степени способствовал «Бесстрашный». Он был необычным человеком и мог бы выйти в офицеры, но на момент нашего знакомства этот человек абсолютно не был авторитарным. Солдатом он стал в пятнадцать лет, а к восемнадцати годам уже был самым молодым младшим сержантом в воздушно-десантной бригаде, но потом снова стал рядовым, потому что не хотел ответственности.

Обычно, наш выходной день начинался с позднего завтрака, прогулки в паб, который открывался в 11 часов, и выпивки до послеобеденного закрытия. Затем, если день был хороший, мы брали бутылку вина в парк. Наши разговоры обычно касались тем, о которых я никогда раньше не задумывался, то есть о том, как попытаться затащить в постель любую свободную девушку. В 4.30 пополудни мы быстро перекусывали и через час возвращались в паб, чтобы к семи часам уже накачаться алкоголем и затеять драку того или иного рода. Драки случались часто, поскольку в Олдершоте и его окрестностях квартировало порядка двадцати тысяч солдат. Женщин было очень мало, — ну, по крайней мере, очень мало тех, кто осмелился бы зайти в один из наших пабов. Для того чтобы начались неприятности, многого не требовалось: пабы, закусочные и стоянки такси превращались в бойни. Чаще всего по утрам в воскресенье вы просыпались с лицом, вымазанным своей или чужой кровью.

Типичная вспышка подобного рода беспредела произошла однажды субботним вечером в ресторане «Бейк-н-Тейк». У «Бесстрашного» была давняя вражда с одним из солдат из 3-го парашютного батальона. Своего врага он заприметил на другом конце стойки и предпринял упреждающую атаку. Когда я повернулся, то увидел, как два бойца соседнего батальона борются с моим маленьким другом. Бросив свою еду, я поспешил к нему на помощь и нанес удар более крупному из двух мужчин. Мой кулак обрушился на его бок, его голова дернулась от удара, после чего он повернулся ко мне с неторопливостью танка «Шерман». Это был Леон Маккевитт!

Отпустив «Бесстрашного», которого он пытался держать, Леон нанес удар по моей голове. Его кулак прошел мимо буквально на долю дюйма и прозвучал как удар тесака, рассекающего воздух. К счастью для меня, два солдата из 9-го эскадрона (инженеры-парашютисты) оттащили меня назад. «Бесстрашному» повезло меньше. Следующий удар Леона попал точно в цель, сломав ему нос в двух местах. После того, как внизу на дороге был замечен мобильный патруль Королевской военной полиции, все разбежались.

Через нескольких дней я узнал, что Леон наводит справки о молодом парне, который его ударил. Узнав мое имя, он пустил слух, что следующая встреча окажется для меня последней. Когда в один из дней я увидел, как он идет навстречу, меня охватило чувство надвигающейся гибели. Леон сразу же заметил меня. Решив, что единственный выход — это встретиться лицом к лицу с монстром, я вытянул обе руки перед собой, чтобы предотвратить немедленное нападение, и сказал:

— Послушай. Я знаю, что был неправ, и мне очень жаль.

Глаза Леона сузились. Мне показалось, что он измеряет кратчайшее расстояние между моим подбородком и своим кулаком.

— Я оглянулся и увидел, что двое мужиков набросились на моего друга, — продолжал я. — Вот и пытался разнять драку. Теперь я это понимаю, но в то время всё выглядело как двое на одного. Что бы ты сделал на моем месте?

Леон наклонил голову на одну сторону, обдумывая свой ответ. Медленная улыбка расплылась по его лицу.

— Да что угодно, если быть точным. Я бы, наверное, сделал то же самое. — Он обнял меня за шею. — Ладно, забудь об этом. У тебя хорошая правая. Тебе стоит заняться боксом.

С этим добрым советом мы направились в ближайший паб, чтобы распить по пинте доброго пива.