- Будьте уверены, вы ошибаетесь насчет Бенкендорфа. Несомненно, он - весельчак, но мне кажется столь же очевидным, что его странные привычки и оригинальный образ жизни присущи ему уже давно. Такой же, как сейчас, он, должно быть, уже десять, возможно, двадцать лет, а может, и больше, и у нас тому есть сотни подтверждений. А что касается непреодолимой причины, из-за которой он стал таким, как сейчас, ее нам искать ни к чему: возможно, это был какой-то инцидент из его частной жизни, скорее всего, связанный с таинственной картиной. Нам довольно и результата. Если верно то, что я думаю о его личной жизни и привычках, Бенкендорф должен был быть столь же непостижим и странен всё время пребывания на посту премьер-министра, чтобы добиться тех блестящих результатов, которыми он располагает в настоящее время. Так что можем ли мы верить в его безумие? Предвижу ваши возражения. Вы пространно описали очевидную абсурдность того факта, что он пригласил политического оппонента в свой дом для серьезного обсуждения важнейших вопросов, начните вести себя с ним так же, как он поступает с вами - тогда для него станет очевидным, что он больше не может вас одурачить, и когда он это почувствует, пусть развлекает вас столько недель, сколько есть у него в распоряженнии - ваши планы и ваше положение от этого не пострадают. Да будет так: вероятно, весельчак вроде Бенкендорфа даже в наиболее решительный момент не может полностью отказаться от своих причудливых склонностей. Но, дорогой князь, я не буду акцентировать внимание на этом аспекте. Думаю, даже уверен, что Бенкендорф действует по плану. Я подробно изучил его поведение, обратил внимание на всё, что вы наблюдали, и видел даже больше, чем вы, мне всё это было интересно, будьте уверены, как только вы согласились на разговор, Бенкендорф должен был изменить свое отношение к переговорам, но что-то пошло не так. Он испугался, что если перенесет ваш визит, вы вообразите, что он снова вас просто дразнит, и, соответственно, в будущем вы слушать не захотите ни о каких инициативах, поэтому он позволил вам приехать на встречу, к которой не подготовился. Я твердо уверен, что он совершает отчаянные попытки перейти к сути дела, и вы, вероятно, согласились бы с моими доводами, если бы знали столь же точно, как я, что прошлой ночью наш хозяин съездил в Райсенбург и вернулся обратно.
- Съездил в Райсенбург и вернулся обратно!
- О! Я встал сегодня рано утром, подумал, что вы и Бенкендорф еще не появлялись, решил прогуляться и изучить окрестности. Во время прогулки я подошел к узкой извилистой дорожке, которая, я уверен, ведет в Райсенбург, там я зачем-то слонялся больше часа, и, скорее всего, опоздал бы к завтраку, если бы меня не привело в чувство появление всадника. Это был Бенкендорф в пыли и грязи, его конь - весь в мыле. Меня это не особо взволновало, поскольку я думал, что Бенкендорф отсутствовал три или четыре часа и напряженно работал, но, тем не менее, меня поразил его внешний вид, а когда вы обмолвились, что он уезжал куда-то поздно ночью, я сразу же понял, что он вернулся домой в час или два, так что вряд ли уехал снова в четыре или пять часов утра. Я не сомневаюсь, что мое предположение верно - Бенкендорф был в Райсенбурге.
- Ваши сведения проливают новый свет на это дело, - сказал князь, чьи надежды возродились, - в таком случае, что вы посоветуете мне делать?
- Сохранять спокойствие. Если ваш взгляд на это дело верен, вы сможете действовать завтра или через день так же, как сейчас, а если прав я, Бенкендорф сам в любой момент может ввергнуть себя в кризис. В любом случае, я бы вам посоветовал молчать и никоим образом не намекать на цель своего визита. Когда вы говорите, вы просто подтверждаете Бенкендорфу свои мнения и намерения, а если вы начнете молчать после стольких попыток завязать разговор о делах, он вскоре поймет, что ваше молчание - система. Из-за этого он не станет худшего мнения о вашей твердости и проницательности. Первый принцип переговоров - заставить оппонента вас уважать.
После длительных размышлений князь решил последовать совету Вивиана, и столь неукоснительно решил следовать этой цели, что, встретив герра Бенкендорфа во время дневного приема пищи, непринужденно спросил его, «каким видом спорта он занимался утром».
Дневной прием пищи вновь состоял из одного блюда, сервированного столь же изысканно, как предыдущее. Это была оленья нога.
- Это - мой обед, джентльмены, - сказал Бенкендорф, - пусть это станет для вас ланчем. Я велел, чтобы вам подали обед на закате дня.
Съев кусок оленины, герр Бенкендорф встал из-за стола и сказал:
- Мы выпьем вина в гостиной, герр фон Филипсон, а после мои птички вас не потревожат.
И вышел из комнаты.