Unknown

Я чувствовала себя чужой. Слишком лишней – снова трезвая, когда все, кроме гвардейцев охраны и мертвяков, пили. Совет профессора Эзалона расслабиться чем дальше, тем сильнее казался издёвкой, хотя я понимала: он не подразумевал ничего дурного. Но как можно расслабиться, если он чуть не открыто заявил, что не будет сдерживать пьяные порывы прочитать остальных, а Санаду явился в призванной короне из кристаллов, усиливающей его ментальные способности?

И если вначале, за столом, во время первых представлений зомби и вначале конкурсов было ещё более менее терпимо, то после полудня мне становилось всё хуже в этой шумной, жаркой, пропахшей вином толпе, радостно приветствующей безумные состязания с применением магии.

Ещё и Дарион… он слишком много пил и держался подальше от меня, даже не смотрел в мою сторону. Вызвался на состязание против зомби-медведя, и в момент, когда огромная мёртвая тварь придавила его к земле, моё сердце, хоть я и была зла, ёкнуло. А Дариону будто мало было этого: он влез в состязание «кто больше выпьет». В финале остался он и Саториус, я пыталась поймать тёмный взор моего медведя, но тот пил-пил и пил, пока не получил свой приз с черепами.

Он не смотрел на меня так старательно, что это становилось почти подозрительным. А на конкурсе по переносу девушек через препятствия Дарион схватил именно Валерию – ту самую, которую не хотел огорчать запретом посетить эту треклятую свадьбу.

Я не знала, куда себя деть. Меня не трогали. Даже пьяные остерегались. Только ядовитый паразит ловил в прицел золотого, как у Аранских, взгляда. Эта так называемая Пушинка за мной следила. И это нервировало, чешуйки покрывали тело, стоило огромных усилий не позволить им проступить на лице.

А самое плохое: надвигался вечер. Жаровни и огни разгоняли сумрак, но небо темнело.

Шестнадцать лет назад в своём родовом замке я смотрела на также неторопливо темнеющее небо и ждала праздника, предвкушала побег…

Пока шли конкурсы и маги красовались способностями, пока ярко светило солнце, мне проще было провести черту между этим праздником и тем, давним, среди обычных существ, закончившимся так ужасно. Но магические конкурсы отгремели, полилась танцевальная музыка, и граница между прошлым и настоящим задрожала, словно марево, всё стало смешиваться…

Смех, щебет голосов. Пламя жаровен. Толпа… Мне нечем было дышать, хотелось что-то сделать, броситься на всех и резать-резать их гибкими лезвиями, чтобы кровь лилась, и смех сорвался в вой нестерпимой боли…

«Довольно!» – одёрнула я Жаждущего крови.

«Ну тебе же не нравится, я просто предложил. Сразу стало бы веселее».

Я глубоко вдохнула горячий, слишком вонючий воздух.

Снова я глупо позволяла эмоциям брать верх, мучить меня…

Запустив пальцы в волосы, я провела ими по прядям. Вспомнила о цели своего пребывания здесь и развернулась, ища взглядом Валерию.

Вовремя.

Она танцевала с Санаду. Этим безумным, острым на язык архивампиром. Он был пьян, усиливающая ментальные способности корона сверкала в пламени огней. И Валерия в её алом платье сама была как пламя – она скользила в его руках, кружилась, выгибалась. Так ловко, словно знала этот эёранский танец наизусть.

На миг показалось, что это знание танца – прокол в её легенде, но Санаду смеялся, пристально смотрел на неё, а на лице Валерии появилось отвращение и страх. При этом тело продолжало двигаться столь же плавно в такт музыке, не отражая напряжение мимики лица.

Он ею управлял!

Схватившись за рукоять меча, я поймала взгляд Санаду.

Веселье с его лица исчезло, словно смытое волной.

«А давай мы забудем о политике и попробуем перерезать ему горло, а?» – но Жаждущий крови был слишком расслаблен, что выдавало несерьёзность предложения.

А я… страх разоблачения давил, я готова была подойти и силой вырвать Валерию из объятий Санаду. Но она вздрогнула и стала двигаться неловко.

Отпустил.

Валерия оглянулась, увидела меня. И позволила ему в танце увести себя дальше.

Так…

И что это значило? Что он ей такого успел предложить, что она с ним пошла? Или он только сделал вид, что её отпустил?

Оттолкнув пожилого магистра Игнасиуса, я шагнула в толпу. Миновала пару болтающих групп и дёрнула Дариона за руку. Он развернулся. Огромный, пропахший вином. Дарион так грустно смотрел на меня сверху вниз.

– Чем могу быть полезен? – язык у него заплетался, но невнятность не спрятала грусть тона.

– Твою подопечную Санаду обрабатывает, – рыкнула я.

Вокруг нас уже на два метра никого не было, хотя мы стояли возле бочонка с вином и столиком закусок.

Глянув поверх голов гостей, Дарион кивнул. Уходя, он едва заметно сжал моё плечо. Это было всего мгновение – что-то тёплое, несмотря на то, что я была закрыта от всего тёплого, зону отчуждения вокруг нас, простонародную музыку, напоминавшую о ночи перед самым страшным рассветом в моей жизни.

Но это прикосновение закончилось, и Дарион, расталкивая гостей, ворвался в круг танцующих, оттеснил Санаду от Валерии. Только вместо того, чтобы просто её отвести в сторонку или передать на поруки, подхватил и закружил в танце.