Unknown

Приспособление боярства к строю зарождавшейся новой системы управления и новых порядков государевой службы глубоко повлияло на его положение. Возникает, по необходимости, более точное, служебно-формальное, правительственное его определение. Строже проводится его отграничение от других слоев служилого класса.

В Судебнике 1497 года термин социального быта – «боярин» - получает своеобразное, должностное и правительственное значение в связи с понятием «боярского суда». В областном управлении различаются наместники, за которыми кормления с боярским судом, и такие, которые держат кормления без боярского суда. Только первые определенно названы боярами, словно «боярский суд» и составляет существенный признак боярства. Попытка В.О. Ключевского определить этот боярский суд как суд «по боярским делам», крайне искусственна по приему и только отклоняет от верного понимания постановлений Судебника. Ближе к нему комментарий Н.И. Ланге, который отождествил этот боярский суд с тем, какой производили в Москве веденные бояре по приказу великого князя. Тождества между ними, конечно, нет, но боярский суд Судебника – дальнейшее развитие суда введенных бояр. Его нельзя определить перечнем дел, ему подсудных. Ряд статей Судебника говорит о боярском суде, как суде по всяким жалобам, о суде, где можно «досудиться» до судебного поединка и до смертной казни, суде в тяжких преступлениях и в заемных делах. Для ряда дел роль судящего боярина в рассмотрении и утверждении «докладного списка»: это ясно указывает, что боярский суд - суд высшей инстанции, суд великокняжеский, центральный, которому надлежит решать важнейшие дела, подвергать ревизии и утверждению приговоры, восходящие в порядке доклада от судей, у которых кормления без боярского суда. Красноречивую иллюстрацию такого значения боярского суда составляет равенство пошлин, какие в нем взимаются, с теми, что назначены для личного суда великого князя. Боярский суд – только особая форма центрального, великокняжеского суда. Такое его определение кажется противоречащим существованию «боярского суда» наместников – областных правителей. Но Судебник недаром ставит «боярский доклад» (московский) наряду с «наместничьим докладом» (по городам) - докладом наместнику-боярину, за которым кормление с судом боярским. Перед нами особенность правительственного строя эпохи, когда компетенция связана не с учреждениями, безлично организованными, а с личными приказами-поручениями. Отпуская на наместничество своего введенного или думного боярина, великий князь давал ему полномочия боярского суда, те самые, в осуществлении которых состояла деятельность боярина в Москве; явление, весьма обычное и в средневековых государствах Западной Европы. Пройдут года, и Судебник Ивана Грозного ограничит полномочия боярского суда по наместничествам в пользу окрепших центральных учреждений и сильно затруднит понимание боярского суда исследователям, которые попытаются построить его определение на признаках, взятых из разных эволюционных моментов изучаемого явления. Но при Иване III широта полномочий кормленщиков вызывает только стремление сосредоточить высший суд в руках доверенных лиц, тесно связанных с дворцовым верхом, и поставить более определенно дело контроля: с одной стороны, в порядке доклада, с другой, в подтверждении обязательного присутствия на суде судных мужей – крестьянских выборных властей и лучших мирских людей, чем обеспечивалась и возможность проверки данных доклада. В то же время великокняжеская власть принимает меры к тому, чтобы саму наместничью должность поставить в более определенные правовые рамки. Широкое пожалование кормлением должно смениться большей регламентацией прав и порядка деятельности кормленщика. Таково значение «уставных грамот» наместничьего управления, которые появляются в правление Ивана III. Их идея пришла из области новгородского владения. Когда великий князь Василий Дмитриевич на время овладел волостью Великого Новгорода – Двинской землей, он склонил двинян «задаться» за великокняжескую власть, обеспечив им элементарную законность в управлении своих наместников тем, что пожаловал населению Двинской земли особую грамоту, по которой наместники обязаны «ходить» в своей судебно-полицейской деятельности и сборе доходов. Эта уставная грамота выдана населению Двинской земли как грамота, охраняющая его от наместнического произвола. Когда Иван III принудил Новгород отказаться от договорных отношений с великокняжеской властью, он ответил отказом на челобитье новгородцев дать им подобную охранную («опасную» грамоту), определяющую основы той «пошлины», какую должны соблюдать наместники в делах управления, но позднее и сам он, и его преемники широко использовали практику выдачи областному населению уставных грамот, ставящих предел наместническому произволу.