Unknown

- Э-э... да, я боксер. Раньше был довольно хорошим. Вот как я смог попасть в газету, пусть она была всего лишь городской. Я рано начал боксировать, просто в качестве тренировки. Я не увлекался командными видами спорта, а мой отец не любил, когда ребенок просто валялся и смотрел телевизор. Я нашел себя, и это меня устраивало. Мне нравилось быть в своих мыслях, когда речь шла о том, что может сделать мое тело, но еще больше, когда мое тело бросало вызов, я должен был сохранять голову ясной. Ты тренируешься, изучаешь своего противника, у тебя есть люди, которые строят твою стратегию боя, но когда ты находишься на ринге, вас только двое, и цель довольно экстремальна. Ты должен выбить дерьмо из другого парня, чтобы он не сделал это с тобой.

Когда он замолчал, она спросила:

- И ты был довольно хорош?

- Да.

- Насколько хорош?

- У меня была пара платных боев в Вегасе. Это хорошо.

Она очаровательно смутилась, когда спросила:

- Хорошо?

Он снова ей улыбнулся.

- Да, Джози. Хорошо. Я боксировал в колледже, ко мне обратился тренер-менеджер, я бросил учебу на первом курсе, пошел ва-банк. Это сработало. Участвовал в нескольких крупных боях. Заработал приличные деньги. Немного попутешествовал и увидел парочку отличных мест. Было хорошо, захватывающе, мне понравилось, и я любил боксировать. Но ты должен делать это с умом, и уйти, когда придет время. Твое тело не может терпеть это вечно. Я ушел, вернулся домой в Мэн, воспользовался теми деньгами, что заработал, и открыл спортзал.

- Я все еще не понимаю, почему тебя называют Грузовиком, - сказала она.

- Меня зовут Грузовиком, потому что в колледже я нокаутировал парня спустя три минуты после начала первого раунда. Когда университетская газета спросила его, что случилось, он сказал, что мой правый хук был похож на удар в лицо грузовика «Mack». Это прозвище пристало.

- Я так понимаю, это комплимент, - предположила она, и это вызвало у него еще одну улыбку.

- Да, детка. Большой, - подтвердил он.

Он увидел, как блеснули ее зубы, прежде чем она заставила его вернуться к рассказу:

- Итак, ты мог потерять свой спортзал...

- Да. И Лидия увидела статью, - сказал он ей. - Она пришла ко мне. Не уверен, что ей хотелось, чтобы Грузовик сохранил спортзал. Скорее, речь шла о том, чтобы у детей осталась своя боксерская лига. Но что бы это ни было, она пришла предложить мне деньги, чтобы помочь меня выручить.

- Ох... - пробормотала она.

- Лидия - это Лидия, такой уж она была, заставила меня рассказать ей все, что я и сделал. Папа умер. Мама болела, и вскоре мы узнали, что она умирает. Мой спортзал терпел убытки, и чтобы купить еды, по ночам я работал вышибалой в «Цирке». Мы жили в двухкомнатной квартире недалеко от пристани, и это место не было хорошим, там пахло дохлой рыбой в зависимости от того, куда дул ветер. Донна начала познавать свою внутреннюю хищницу, поэтому больше была заинтересована в том, чтобы трахаться, чем заниматься своими детьми. Это означало, что Слоан плавала в моем дерьме, большую часть времени не испытывая счастья иметь двух детей.

- Так вот почему она ушла от тебя? - спросила Джози.

- Она не ушла от меня, детка, я выгнал ее вон.

В ее голосе прозвучало удивление, когда она спросила:

- Ты порвал с ней?

Он наклонился в ее сторону.

- Со Слоун я, наконец, научился это делать. Жизнь иногда - отстой и прямо тогда, она была полный отстой. Я знал, что эта квартира - дерьмо. Мне тоже не хотелось, чтобы моя семья там жила. Я был близок с отцом, любил маму, их уход не принес ничего хорошего. Я не мог содержать спортзал. Знал, что должен его закрыть. Это убивало меня. Я люблю этот спортзал. Но моя семья была важнее. Я работал на двух работах, притаскивал свою задницу домой в три часа ночи, вставал, чтобы открыть спортзал в семь, срывался всякий раз, когда мог. Я не хотел этого и пытался найти выход. Она не пыталась найти ничего, кроме способов оседлать мою задницу. Когда становится дерьмово, ты находишься рядом со своим человеком. Не тащишь его вниз, когда он и так навис над унитазом.

Последовала пауза, прежде чем она прошептала:

- Очень верно сказано.

- Знаю.

- Мне очень жаль, что она так поступила с тобой, Джейк.

Так чертовски мило.

- Тогда мне тоже было жаль, солнышко, - ответил он. - Но то, как она отвернулась от меня, но в основном от Итана, когда у нее появился новый мужчина и она начала новую жизнь, не расстроило меня.

Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем спросить:

- Так это тогда бабушка предложила тебе деньги на «Цирк»?

- Да. - Он кивнул. - Это было дерьмовое место. И Дэйв, парень, который владел им, был мудаком. Девочкам ничего не платили, говорили, чтобы зарабатывали на чаевых. Двое вышибал на ночь. Всего двое. Для такого клуба, как этот, это чревато неприятностями. В баре, где работали девчонки, которые ни хрена не могли против этого дерьма, что-нибудь случилось бы. А он все зарабатывал деньги. Целую кучу. И когда он захотел уйти, я знал, что если бы мог купить бар, то смог бы все изменить, сделать лучше.

- Поэтому ты сказал об этом бабушке, и она поверила в твою идею.

Джейк снова улыбнулся.