Unknown

Клим говорил убедительно, по-деловому и с долей уважения, и Тиса молча кивала в знак согласия. В душе росла надежда, что сейчас все недоразумения разъяснятся, и их, наконец, отпустят восвояси. Однако, когда учитель рассыпался в извинениях и выдохся, Фролов продолжал хмуро таранить его взглядом. Затем посмотрел на Тису, и видящая ощутила, как у нее немеет спина от напряжения.

- Бла-бла-бла! - рыкнул богатей. - Дар - то, дар - се! Хватит вешать мне лапшу на уши, любезные! Ваш шуец обещал мне место, где прячется ворье. Парочка оборотней, мерзких тварей, что вздумала красть у меня! Не у кого-то, а у меня! Теперь эти сукины сыны залегли и считают, что я их не выковыряю из их нор?! - в ярости самодур запустил щипцы в воды фонтана.

От криков хозяина проснулась Поня, и Тиса зашептала ей на ухо, чтобы она не боялась, что они в гостях у дяди.

- Нет уж. Пусть выкусят! Я их из-под земли достану! - продолжал Фролов. - И вы мне в этом поможете, дорогие искуны, - произнес он тоном не терпящим пререканий. И обернувшись к колдунам, велел: - Они останутся здесь. Не выпускать, пока не скажут, где воры.

- Вы не можете удерживать нас здесь! - возмутилась Тиса.

- Позвольте! У Тисы Лазаровны маленький ребенок на руках, - поддержал ее Клим.

Порыв блондина подойти ближе к Аристарху - пресек ассиец. Чернокожий вэйн в один миг выхватил свой скип и меж Фроловым и учителем образовался полупрозрачный красный щит.

- Хотите, чтобы я вас отпустил? - скривил толстые губы Фролов. - Тогда в ваших интересах быстрее ответить, где находятся оборотни с моим добром!

Небрежным взмахом руки богач велел вывести искунов прочь.

Тиса следовала за проводниками, внутренне пылая от негодования и одновременно еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от обиды, и тем самым не напугать Поню. Спустя четверть часа пленников определили в одну из комнат для прислуги на полуподвальном этаже замка. Единственное узкое окно находилось на уровне поднятой руки человека. Две деревянные лежанки с тощими матрацами, меж ними стол, похожий на перевернутый ящик, и табурет - вот и все нехитрое убранство комнаты. Тиса вошла первой. Клима подтолкнул в спину Григорий. Вослед видящим на пол полетела знакомая перчатка. Как собакам.

- Будут новости о ворах, скажите охране. Они передадут кому надо, - усмехнулся Мерзликин.

На том дверь захлопнулась, и в скважине повернулся ключ.

Тиса спустила с рук Поню. Затем молча сняла с себя пальто, несмотря на то, что в комнате далеко не было жарко, и застелила им одну из лежанок. Велела девочке присесть, и сама опустилась с девочкой рядом.

- Мам, а почему тот дядя кричал?

- Потому что дядя тихо говорить не умеет.

- Не научился, да?

- Скорей, разучился, - Тиса сняла с ребенка шапку, затем расстегнула пальтишко.

- А когда мы домой поедем?

- Мы немножко тут поживем в гостях. Тебе же понравился этот дом, да?

- Да! - восхищенно заблестели глазенки девочки.

Поня залепетала, что красивого она успела рассмотреть в коридорах сего дворца. Тиса же, повернув голову, посмотрела в глаза учителю. Должно быть в ее взгляде проявился укор, поскольку Ложкин опустился перед женщиной и девочкой, чуть ли не встав на колени.

- Простите меня! Простите, я не знал, что все так обернется, клянусь вам! - шептал он, и в голосе его слышалось злое отчаяние. Горячие мужские ладони поймали ее руку и поднесли к губам.

В ответ Тиса лишь вздохнула. Надо бы поднять с пола перчатку.

Глава 37 - Два откровения и одно худо

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

День повлек за собой обычные заботы. Тиса вместе с Поней набирала воды в колодце, когда во двор вышла Алевтина, и женщины разговорились. Хозяйка поинтересовалась, понравился ли Поне детский стульчик, который она в прошлый раз вытащила из подсобки для нее.

- Натка-то моя, Тиса Лазаровна, видать за ум решила взяться, - поделилась Кадушкина. - Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Представьте, что мне сегодня сказала - я говорит, школку закончу и в высшую гимназию поступлю! А еще кашу для бабули сготовила и сама подала. Я чуть у плиты так и не грохнулась!

Все же у этой женщины надо поучиться жизнелюбию. Только от одного ее вида - вздернутых уголком бровей, добродушного лица и улыбчивого рта, где над верхней губой пробивался пушок, а так же от задорно повязанной яркой косынки округ головы с узлом на макушке - хотелось ей улыбаться.

- Молодец какая, - кивнула Тиса.

- Эх, жаль, что вы уезжаете от нас, Тиса Лазаровна, - вздохнула Кадушкина. - Привыкла уже к вам. Да и платите исправно. Кстати, Устька мой не обижает вашу малышку? Я-то ему заранее уши надрала, засранцу, - без церемоний призналась хозяйка. - Чтобы даже думать не думывал!

Так вот почему мальчишка волком мотрит, подумала Тиса. Мать наказала за то, что тот еще не делал.

- Зря вы так. Он в последнее время не проказничает, - захотелось заступиться за шкодного, но все же ребенка Тиса.

Алевтина махнула рукой.