Unknown

Уловив, что ничего девушка не принесла от колдуньи и причина прихода иная, Праскева резко умерила пыл.

Прежде чем исчезнуть в сенях вслед за подручницей сотрительницы приюта, Тиса подмигнула Поне.

Степанида Силовна приняла гостью в приемной. особого радушия на сей раз не проявила и на просьбу Войновой взять на прогулку одну из юных подопечных “Сердечного крова”, отозвалась с прохладцей.

- Я не могу позволить вам забрать на прогулку ребенка, - блестя выпуклыми глазами, сказала женщина.

Наверно, потому что девочка маленькая, - решила Тиса и поспешила добавить:

- Агата Федоровна поручится за мою порядочность, вы же знаете!

- Дело в другом, Тиса Лазаровна. Наши детушки должны колядовать всю Сотворенскую неделю, дабы отплатить хоть малую часть того добра, что дарит им “Сердечный кров” и наши милосердные благодетели, - продолжила смотрительница, со смиренным видом сложив на животе ладони.

- Понимаю, - вздохнула Тиса. - Но, может быть, я могу возместить это “добро”? Вы только скажите, сколько?

У смотрительницы заблестели глаза:

- Нет-нет. Дети обязаны воздавать хвалу Единому… два рубля.

Эти деньги даже вся ватага юных колядовщиков вряд ли собирает за день, не то, что один ребенок. Ну да спорить Войнова не стала. Отсчитала деньги. И уже через пять минут с легкой душой уводила девочку из приюта на прогулку. Варежки и шапка оказались впору. Девчушка с полминуты молча рассматривала вышивку на руковичках.

- Нравится? - Тиса присела на корочки рядом, поправляя шапку на голове ребенка.

Девочка важно кивнула и еле слышно пробурчала под носик: “спасибо”.

- Куда пойдем-то?

- На горки!

Наконец, улыбка осветила чумазую мордашку. Малышка достала из-за пазухи медвежонка и прижала его к груди, что-то нашептывая игрушке на ухо.

Спустя полчаса, приближаясь к площади, Поня чуть было не скакала от предвкушения и тянула взрослую за руку за собой. А потом на несколько часов Тиса снова впала в детство.

Позже, возвращаясь во флигель, Тиса вспоминала проведенный в городе день и улыбалась. Вошла во двор Кадушкиных, даже не заметив старушки Никифоровны, что проводила любопытным взглядом постоялицу соседей.

Жаль, она так же не спросила о родителях у девочки, боясь затушить дурными воспоминаниями родник незамутненного детского счастья. А с каким аппетитом Поня уплетала сегодня пельмени и суп в харчевне! И смех и слезы!

Об уроках Тиса вспомнила ближе к вечеру. Из заданных параграфов за пару часов она почерпнула знания об именном поиске. Очень любопытно! Настрой на субъект поиска через его личную вещь. Неужели, и она так же сможет когда-нибудь? Вот бы попробовать. Тиса даже огляделась, но не найдя ничего подходящего, а именно вещи абсолютно незнакомого ей человека, для поиска последнего, успокоилась. А вот увидеть любого малознакомого - упражнение, что было задано, и о котором она завтра должна будет отчитаться учителю - она способна сделать.

- Кого же выбрать? - Тиса улеглась на кровать и сомкнула веки.

Отчего-то на ум пришелся Фролов. Тьфу, и вспомниться же! Интересно только, смог бы ее дар преодолеть его обереги? Здравый смысл без труда задавил дурное любопытство, и в конце концов выбор пал на Янину из приюта, ту женщину с грудным ребенком.

Она сидела в сумрачной комнате и кормила грудью младенца. Странное болезненное и волнительное одновременно ощущение. Над жесткой кроватью висела одинокая кривая звезда Единого. Рядом оказалась собеседница - женщина лет пятидесяти, грубая лицом, корявая телом, одна из прачек.

- Видала? Стеша-то с Проськой снова закрылись на замок, видать опять добро приютное делят.

- Опять? - хмыкнула молодая мать. - Все ж им мало то, упырицам.

- Ага. Уже двум сыновьям по хоромам выстроила-та, на колясках, аки баре, катаются, а нам, стал быть, рукодельную с мастерской - шиш выпросить, - продолжала говорить женщина. - Как пить дать, сгниет сруб, и сложить его не сложут. Мне-то уж чего? А Настюха моя к пяльцам тянется. Руки-то у ней умелые, видала ж, Ян, какие тонкие руки-то? Благородные! Кабы подучил кто, так и на Фроловскую ткацкую бы устроилась. А что? Она у меня способная.

- Способная, - согласилась Янина. Ребенок уснул, выпустив изо рта материнскую грудь и молодая мать ласково погладила его по головке. - И я когда-то такая была. Дай Единый нашем детям лучшей доли, они то за наши грехи не должны платить.

Приютная комната схлопнулась неожиданно для видящей. Туман слизнул ее, как корова травинку. И в следующий миг она нашла себя в теле вэйна.