Unknown

Втроем они подошли к спящему во тьме приюту. Прежде чем нырнуть в дыру кривозубого частокола, малышка замешкалась. Она обернулась и махнула Тисе на прощание варежкой.

Войнова помахала в ответ, затем проследила, как девочка исчезает в заборной прорехе, и качнула головой.

“Нет, это никуда не годится”, - подумала она. Надо искать другой способ забирать ребенка на прогулку.

Когда звук легких шагов перестал слышаться, Тиса повернулась к Климентию. Тот стоял неподвижно. В темноте плохо читалось выражение его лица.

- Все, - прошептала девушка. - Можно идти обратно.

- Погодите, - произнес учитель.

Капнула секунда, другая тишины, и он снова заговорил.

- Я хотел бы просить у вас прощение за поведение моей подчиненной, Тиса Лазаровна. Уверяю, Клара больше не доставит вам неприятностей.

Уверенность в голосе мужчины не вызывала сомнений в сказанном.

- Спасибо, - поблагодарила девушка, не зная, что еще добавить.

Ложкин кивнул, и они неторопливо зашагали обратно к саням. Тиса чувствовала, что учитель еще сказал не все, что хотел.

- Знаете, я тоже ненавижу себя за тот балаган, в котором участвовал сегодня… Идиотская “повториша”, затем это пресмыканье перед Фроловым, - сквозь зубы процедил он. - Ощущение, будто вымарался в навозе, ей Богу. Прошу меня простить за грубость, но это верное слово. Поймите правильно, Тиса Лазаровна, - мужчина остановился. Темнота на сей раз не смогла скрыть блеск его глаз.

- Мо Ши, я, ребята… мы семь лет посвятили этому кургану. Семь лет поисков, тысячи исписанных листов, расчетов, проведенных исследований, ночевок в сырых подтопленных дождями палатках и возни в грязи. Сдаваться сейчас, когда до находки остались считанные шаги, мы просто не имеем право! Вы понимаете, меня?

Блондин вглядывался в лицо девушки и ждал ее ответа. Под напором горячей откровенности учителя, Тиса кивнула. Конечно, она понимала. Одобряла иль нет - наверняка бы не сказала, но понимала. Ради общего дела, Ложкин наступал на собственную щепетильность, и это его выбор.

- Вряд ли я имею право осуждать или поощрять ваши мотивы и действия, Климентий Петрониевич.

- И все же я бы не хотел в ваших глазах выглядеть мелочным подлецом, - произнес он уже более спокойно. - Если мы найдем курган, это многое изменит.

Остаток пути к саням они провели в молчании.

Компания воротилась к завершающей части гуляний. Вместе обошли площадь, но на сей раз Тиса мало отдавала внимание развлечениям и просто наблюдала выражения эмоций на лицах Строчки и Люсеньки, которые получали удовольствие от праздничной суеты. Климентий придерживался той же позиции стороннего зрителя, что и его ученица. После их разговора у приюта меж ними отчего-то установилось негласное молчание.

- И все же жаль, что Клара ушла, - сокрушалась время от времени добрая Люся.

Когда они проходили мимо большой, красиво украшенной пятилапником и лентами едальной лавки, из-за ее прилавка выбежал парень, чуть не опрокинув лоток со сдобными булками наземь.

- Люсия Аркадьевна, с Сотворением, - робко произнес парень. Он сминал рукой передник. Осознав, что слишком таращится на девушку, запинаясь продолжил: - Позвольте, угостить вас и ваших друзей вафельными трубочками с кремом? - парень подхватил как пушинку тяжелый лоток со сладостями с прилавка и протянул его Люсеньке.

- Право, не стоит, Илья Милованович, - прощебетала Люся. Покрасневшие щеки выдали ее смущение. Тиса поняла, где она раньше видела этого парня. Пекарня Творожковых на Боровой. Помнится, когда она заходила в нее, то так ничего и не купила за неимением лишних денег. Жаль, что они с Поней на заглянули в этот ряд. Она бы могла побаловать девочку изысканными сладостями.

- Вы сделаете меня несчастным, если откажете в этой малости. Сегодня праздник, и наша лавка пользуется спросом, - не сдавался парень.

Когда же Перышкина взяла угощение, на лице Ильи Творожкова отразилось почти что облегчение. Тиса и Строчка тоже с благодарностью приняли вафельные трубочки. Клим вежливо отказался.

Парня окликнули с прилавка и он с сожалением попрощался. Очередь покупателей не желала ждать.

- Вкусные вафли печет твой ухажер, - усмехнулся Строчка, уплетая по дороге трубочку.

- Он не ухажер, - возразила Люсенька, мило вспыхнув на сей раз до кончиков ушей. - Он просто…

- Советник губернатора собирается сказать речь, - произнес Клим, направляясь в сторону одной из сцен. Человек в белом парике поднял руку. Толпа окружила помост так, что не проберешься. Народ ожидал салют. Тиса слышала, как советником упоминались имена людей, устроивших праздник для оранчан, в том числе губернатора, Фролова, погодника. Войнова ожидала услышать имя хозяйки аптеки, что неделю корпела над накладами к празднику, но о колдунье не упоминалось в речи. Благо, что Агата Федоровна не узнает о подобной несправедливости, поскольку уехала к племянникам в поместье и вернется только через три дня.

Все же странно, подумала Тиса. В ее родном Увеге градоначальник Лаврентий и его жена Тонечка сами обычно вели празднества, выходя в народ. А в Оранске все иначе. Губернатор так и не показался простым людям.