Unknown

  - Ты отправилась на край империи. Оставила родительский дом, подруг, чтобы быть рядом с мужем. Ведь так? Любовь - это жертва, говорила ты. 'Легко впасть во зло, но трудно пронести факел любви сквозь время, согревая его теплом ближних своих', - девушка погладила рамку медальона. - Сейчас я точно знаю. Я хочу пронести этот факел с ним, мама. Пусть даже мне придется стать причиной сплетен. И покинуть родной край.

  Какое-то время Тиса еще рассматривала портрет, затем поцеловала и вернула подвеску на место. Замкнув комнату отца, девушка спустилась по лестнице вниз. Расположившись в гостиной, Войнова починила прохудившиеся рубашки, пришила пару пуговиц. Затем, понесла сорочки в прачечную, ощущая душевный подъем от приближения вечера, и скорой встречи с Трихоном.

  Завернув за угол корпуса Тиса резко остановилась и попятилась назад. У порога в общую банную, Витер отчитывал подчиненного, и слава Единому, при этом стоял спиной к ней.

  - Где он? - пытал подопечного старшина. - Только посмей мне соврать, Дворов!

  - Никак не знаю, Витер Дмитриевич, - рыжий детина вытянулся перед старшим по званию.

  - Лжешь! Где Якшин, я спрашиваю?

  Василь молчал.

  - Дружка, значит, решил покрывать? А ну-ка пшел монатки собирать! - рассверипел старшина.

  - Как монатки? Куда монатки? - заныл Василь.

  - Туда! - рявкнул Витер. - Полетишь из части к ядрёне матрёне! Понял?!

  - Только не выгоняйте меня, пожалуйста, ваше благородие! - взмолился Василь. - Я ж говорю: он, верно, курить вышел.

  - Ты меня за дурака держишь что ли?! - взбесился Витер.

  Тиса скрылась за углом как раз вовремя - старшина повернул голову, и не увидел ее. Посмотрев на рубашки в своих руках, девушка решила, что лучше она отнесет их позже. Чувствуя досаду, Войнова вернулась в дом. Значит, Трихон без спросу покинул часть, и Витер об этом знает. Плохо.

  Но по-настоящему забеспокоилась она, когда Трихон не появился в обычное время, отведенное для прогулки на двоих. В гостиной Тиса поочередно глядела то на напольные часы, то в окно, за которым уже вечерело. Прождав тщетно пару часов, Тиса прошла на кухню. Камилла коротким ухватом сняла с печной плиты горшок.

  - А, Тисонька, никак проголодалась? Так я и знала. Борщ на обед пустым получился.

  - Нет, - поторопилась ответить Тиса. - Я повременю пока с ужином. Камилл, ты не видела Трихона?

  - Якшина, что ль? Нет, - Камилла подняла крышку и понюхала овощное рагу. И удовлетворенно кивнула. - Но если тебе нужна помощь, я сейчас из кладовки Егора достану. Он минут пять, как туда мне мешок с перловкой понес.

  - Нет, спасибо, - отказалась Тиса. - Мне не к спеху.

  Девушка вернулась в гостиную и присела в кресло. Без особой цели она взяла в руки трактат об истине и раскрыла, не сразу сообразив, что книга находится не в библиотеке, где она ее в последний раз оставляла. Когда поняла, то удивилась. Кто-то принес трактат в гостиную. Смутная догадка заставила ее пролистать страницы. Так и есть. В следующий после закладки разворот был вложен белый листок. Войнова развернула сложенную бумагу. Пара строк ровным твердым почерком гласила:

  'Милый дорогой сердцу друг,

  Возможно, обстоятельства сложатся так, что я вынужден буду упустить радость увидеться вечером с вами. Прошу простить меня великодушно и милостиво встретиться со мной следующим днем в три часа после полудня'.

  Листок не был подписан. Но Тиса уверена была, что записка принадлежала Трихону. Девушка еще раз перечитала строки и улыбнулась. Ганна права. Слишком витиевато для шкалуша. Но как же он уже хорошо ее знает. В этот трактат заглядывала только она, и частенько тогда, когда мысли требовали порядка. Прежде чем отнести в библиотеку книгу, Войнова долго рассматривала почерк, размышляя, что же это за обстоятельства, о которых говорит в записке Трихон? В любом случае, завтрашняя встреча все прояснит. А сегодня ей придется коротать вечер одной.

  ***

  Туман сменился холодным дождем. Капли хлестали по лицу так, что она не сразу разглядела, где находится. Ночной лес обступал со всех сторон непроглядным мраком. Ноги несли ее вперед, свозь чащу. Под сапогами ломался хворост, а мокрые ветви кололи щеки.

  - Вот, твари! - зло выругались ее губы мужским сиплым голосом. Вдалеке Тиса увидела небольшое зарево над макушками сосен. Пожар?!

  - Чтоб вас медведь задрал! - ноги понесли ее еще быстрей. Дождь полил сильнее, залепил глаза, скатился за шиворот холодной змейкой. Но девушка не сбавила ход. Ноги знали каждый поворот тропы и несли ее дальше.