Unknown

— Я? По-разному. В торговле бывает то прибыль, то убыток.

— А разве не лучше торговать только с прибылью, без убытка?

— Конечно, лучше! — кивал отец, наслаждаясь мудростью сына.

— А как получать эту прибыль?

— Для этого нужно глаз иметь! — загадочно отвечал отец, хотя его собственные глаза были не так уж

красивы. — Когда товару не хватает, его нужно попридержать, а когда слишком много — поскорее

сбыть с рук. У торговца должны быть быстрые руки и крепкое сердце. Он должен перебрасывать

товары с места на место, а если он будет торговать самыми обычными товарами да по рыночной цене,

он никогда не разбогатеет!

Небесный дар сделал вид, что понял, хотя на самом деле понял далеко не все. Побежав на задний двор,

он обратился к бывшей кормилице:

— Тетушка Цзи, чего у нас больше: риса или муки?

— А тебе зачем?

— То, чего мало, нужно попридержать, а чего много — сбыть с рук! — ответил Небесный дар, гордясь

не только тем, что узнал кое-что новое, но и тем, что может поучить Цзи.

— Иди-ка ты отсюда подальше!

— Смотри, пожалуюсь на тебя!

— Иди, иди! — заворчала Цзи, зная, что он никуда не уйдет. После смерти матери Небесный дар в еде и

питье целиком зависел от нее.— Послушай лучше: хочешь съездить со мной в деревню?

С тех пор как Цзи из кормилицы превратилась в служанку, она ежегодно ездила в деревню на три-

четыре дня. Сейчас как раз настало это время, но она боялась, что в ее отсутствие некому будет

присмотреть за мальчиком, поэтому и предложила взять его с собой.

Небесный дар, конечно, хотел: он никогда не видел деревни.

— Погоди, я скажу об этом папе, пусть он даст немного денег, и мы купим твоим родственникам

сластей! — сказал он, невольно подражая своей матери.

Отец согласился и еще добавил кое-что из одежды жены. Лучшую ее одежду уже разворовали

громовержица и другие дамы, отцу эта одежда была не нужна, но воров он не любил, поэтому все

оставшееся сгоряча отдал Цзи:

— Кому хочу, тому и дарю. А воровать у себя не позволю! Смерть жены явно укрепила его характер.

Зима была в самом разгаре, наступил декабрь. На Небесного дара надели уйму одежды, рукавицы, на

шею повязали шарф, и он в своих ватных брюках стоял, смешно растопырив ноги. Вышли еще до

восхода солнца. Погода была неплохая: хоть и теплая, но, к счастью, неветреная. Глаза Цзи сияли от

радости. Она несла узел с одеждой и предвкушала скорую встречу с домом, а Небесный дар нес узелок

со сластями, купленными отцом. Когда вышли за городские ворота, Цзи наняла двух осликов. У

Небесного дара затрепетало сердце: он еще никогда не ездил верхом. Цзи, как бывалый человек,

спокойно села и поехала, покачиваясь взад-вперед и даже не ставя ноги в стремена. А Небесного дара в

седло посадил погонщик.

Осел медленно двинулся, но толстые ватные брюки не позволяли мальчику обхватить бока животного

ногами. Он съезжал по спине осла то вперед, то назад, то вообще оказывался лежащим поперек. Весь

раскрасневшись и вцепившись в мягкое войлочное седло, он видел перед собой только ослиные уши, а

осел, чувствуя, что на нем сидит профан, то поднимал голову, принюхиваясь к каким-то запахам, то

поворачивался назад, чтобы поглядеть на собственный хвост, то раскачивался, то останавливался как

вкопанный, то взбрыкивал задом. Неизвестно, как его зад, но зад Небесного дара очень быстро

одеревенел. Цзи посоветовала ему следовать движениям осла, мальчик попытался сделать это, но у него

ничего не получилось. Погонщик и Цзи тоже потеряли терпение, а осел радовался.

Небесному дару стало стыдно: он всегда хвастался перед Цзи, что умеет то, умеет другое, а сам с

обыкновенным осликом не может справиться! И есть очень хотелось. Вообще-то он был не так уж

голоден, перед выходом из дома съел целых два яйца, но сейчас из-за тряски, холода, запаха ослиной

мочи ему чудилось, будто его желудок прилип к позвоночнику и стал бездонным, а все тело —

прозрачным.

К счастью, на дороге показался лоток, на котором продавались жареные лепешки и хворост. Мигом

скатившись с осла, Небесный дар ухватил лепешку и тут только понял, что они уже находятся в

деревне: по дороге он не видел ничего, кроме ослиных ушей. А, так это и есть деревня! Ему не очень

понравился се вид: ни лавок, ни повозок — одна серо-желтая земля да несколько сухих деревьев вдали.

И куда ни взглянешь — все то же самое: земля, деревья, слабый солнечный свет. Случайные прохожие

либо несут бамбуковое коромысло с поклажей, либо тащат на спине корзину с навозом. Он вспомнил о

городе: какие там вкусные жареные лепешки, не то что здесь! Ему уже расхотелось есть, и он отдал

надкусанную лепешку погонщику.

К полудню они наконец прибыли на Шестнадцатую Версту. Это была маленькая деревушка, одиноко

стоявшая в поле. Рядом с ней проходила дорога на село Хуанов. У въезда в деревушку стояла лавчонка,

на обшарпанной каменной стене которой красовалась реклама: «Какие сигареты ты куришь? Конечно,

«Ворота добродетели»!*» Вообще камня здесь было очень много, в том числе и на дороге, где он

смешивался с землей и конским навозом. Возле дороги высилось нечто вроде речной дамбы, тоже из