Unknown

Входящие в ворота с опаской поглядывали на проволоку, слышался шепот: «Электрическая сеть!

Электрическая сеть!» Все это было так здорово, что сердце Небесного дара прыгало от радости, он

чувствовал себя настоящим героем.

К двум часам дня вернулось не более половины старшеклассников, по ждать дольше уже было нельзя.

Ворота закрыли, через проволоку пустили ток, и Небесный дар стал внимательно прислушиваться к

звукам за воротами, как будто на школу должно было напасть само небесное воинство.

Вплоть до четырех часов он не обнаружил никакого шевеления и несколько устал. Хватит, пора

отдохнуть, в нем взыграло отцовское начало. Он отправился в учительскую — ведь он был

заместителем начальника разведотдела! — взял чашку, из которой пили учителя, выпил чаю и разомлел.

Нашел укромное местечко и сел, поставив меч рядом с собой. Его стало клонить ко сну. Он закрыл

глаза и, казалось, едва задремал, как вдруг кто-то разбудил его. Перед ним стояли два охранника:

— Как тебя звать?

— Небесный дар,— ответил он ошеломленно.

— Что здесь делаешь? — спросил один, в то время как другой что-то записывал в книжку.

— Я заместитель начальника разведотдела!

— Заместитель начальника? Ну и ну! — засмеялся охранник, смерив Небесного дара взглядом.—

Уходи, убирайся домой!

— Но ведь я на посту,— нерешительно возразил Небесный дар.

— Убирайся, щепок! — Охранник схватил его за плечо и подтолкнул к выходу.

Во дворе Небесный дар совсем обомлел: повсюду были охранники. Оказывается, новый директор,

узнав, что ворота загорожены электрической сетью, перелез через школьную стену по приставной

лестнице. Небесному дару пришлось вернуться домой, хотя он и жалел, что ему не удалось вступить в

смертельную битву.

Через два дня мальчик решился заглянуть в школу. Лозунги на воротах там уже сменились:

«Приветствуем нового революционного директора!», «Долой старого директора — прихвостня

империализма!». Он узнал почерк: эти лозунги писал их классный руководитель. Рядом с воротами

было приклеено объявление, где сообщалось, что десять учеников, в том числе Небесный дар.

исключаются из школы!

Небесный дар обомлел. Что это за шутки, уж не ошибся ли он? Нет, и объявлении было ясно написано

его имя. Он не посмел зайти в школу и расспросить — тем более что возле ворот стоял вооруженный

охранник. Матери он тоже не посмел ничего сказать, потому что в последние дни она плохо себя

чувствовала. Но и не сказать нельзя — это ведь не утеря какого-нибудь карандаша. Что же делать?

Размышления не помогали, от них он, казалось, еще больше глупел. Незачем размышлять, лучше пойти

к маме и, если она будет в хорошем настроении, чистосердечно во всем признаться. Напустив на себя

беззаботный вид, он вошел в комнату матери, но растерянное выражение лица выдало его, она сразу все

заметила:

— Что-нибудь в школе случилось?

Небесный дар хотел улыбнуться, но ничего не получилось. Ведь для ученика нет большего позора, чем

исключение.

— Нет, нет...— пролепетал он заикаясь. Лицо матери стало почти страшным:

— Тогда что же?

— Меня исключили из школы! — Голова Небесного дара неестественно дернулась.

— Кого? Тебя?!

— Да.

Мать долго не могла произнести ни слова. Готовила сына в чиновники, страдала больше десяти лет, и

вот результат! Исключили из школы, как последнего хулигана. По почему все-таки исключили? Она

хотела знать причины, чтобы «вода спала и камни выступили».

Небесный дар не мог сказать ничего вразумительного. Тогда она решила пойти в школу. Не желая

разочаровываться в сыне, она надеялась, что это ошибка школьного начальства. Если действительно

так, она этого без внимания не оставит, у нее в городе есть возможности!

Небесный дар не хотел, чтобы мать шла в школу, боялся за ее здоровье и в то же время хотел, жаждал

ясности.

— Идем! Идем вместе со мной! — решительно сказала мать. Небесный дар знал ее характер и не

посмел отказаться.

Какой ужас: она сейчас будет скандалить с учителями, не сможет не скандалить! Мать и учителей

полагается уважать больше всего, а они сейчас будут лаяться у него на глазах!

Мать взяла его за дрожащую руку и важно повела в школу. Небесный дар готов был провалиться сквозь

землю от стыда: он не выдержит этой битвы. Он любил играть, любил давать волю воображению, но,

когда это не удавалось, плевал на все. Он боялся суровости матери, ее чересчур практических шагов.

Полицейский, охранявший ворота, задержал их.

— Я госпожа Ню, мать Небесного дара, иду к директору! — единым духом, но очень четко выпалила

мать.

— Он не принимает,— надменно ответил полицейский.

— Ты смеешь со мной так обращаться?! — Госпожа Ню впилась глазами в лицо полицейского. —

Хорошо, тогда поговорим в уездном управлении!

Полицейский смутился. Он еще раз оглядел госпожу Ню и начал, что называется, отводить войска:

— Я пойду спрошу, может быть, он примет.

— Может быть?! Пусть благодарит за честь, которую я ему оказала, и выйдет сам!

Небесный дар чувствовал, что мать еще крепче сжала его руку. Он очень хотел преклоняться перед

мамой, но не мог, потому что она была слишком сурова.

Директор вышел и пригласил госпожу Ню в приемную.