Unknown

В этот момент дверь в спальню приоткрылась и что-то тяжелое упало на пол. Мы оба резко подскочили на постели, и я встретилась с разъяренным взглядом Оленьки. Она вначале побледнела, потом кровь прилила к ее щекам. Несколько секунд она переводила взгляд с меня на Лешу, с Леши на меня. Видимо оценивая ситуацию. Но что здесь оценивать? Я в майке и трусах, он тоже полуголый. Нужно быть полной идиоткой, чтобы решить, что мы просто вместе валялись на кровати и болтали о погоде. Более того, я уверена, что она успела заметить меня, лежащую у него на груди. Она резко развернулась на каблуках и бросилась к двери. Леша громко выругался и бросился за ней, на ходу натягивая футболку.

– Оля! Оля, подожди! Оля!

Я засмеялась, но смех получился немного истеричным. Бросился за своей лошадью, аж пятки засверкали. Я встала с постели, юркнула в душ, быстро почистила зубы, потом натянула джинсы и набросила кофту. Босиком пошла на кухню. Ужасно хотелось есть. Сердце билось чуть быстрее, чем обычно. Поставила чайник, достала хлеб с сыром.

Дверь отворилась, и я на секунду застыла с чашками, потом поставила их на стол.

Никитин зашел на кухню. Я слышала его тяжелое дыхание, видимо, он поднялся пешком, не на лифте.

– Ты специально это сделала, да?

Я разлила горячую воду, бросила пакетики с чаем в чашки. Обернулась к нему – мокрый, вода стекает ручьями на паркет, а глаза от ярости налились кровью.

– Что – специально? – я пожала плечами.

Он вдруг подскочил ко мне и выбил чайник из моих рук, кипяток залил пол и чудом не попал мне на ноги. Схватил меня за плечи и сильно тряхнул:

– Ты знала, что она приедет! Ты знала и ничего мне не сказала! Ты разыграла эту комедию на балконе, а потом лежала и ждала, когда она увидит нас вместе в постели! Что ж ты за сучка, а?

– Отпусти, – отчеканила я, – Отпусти, мне больно.

Но он не отпустил, смотрел мне в глаза, стиснув челюсти, его пальцы так сильно впились мне в плечи, что начали болеть кости.

– Ты играешься, да? Это для тебя игра, типа, в куклы, верно? Ты всех расставляешь по тем местам, где они должны находиться. Так вот, со мной этот номер не пройдет, поняла? Ты поняла меня, дрянь?

Я сильно толкнула его в грудь.

– Отпусти! Мне больно!

Он разжал пальцы, и я пошатнулась.

– Да пошел ты! Не льсти себе! На хер ты мне не сдался!

Я бросилась к двери и услышала, как он громко выругался матом, а потом послышался звон битой посуды. Я выскочила на лестницу и быстро побежала по ступенькам вниз. Меня не преследовали. Никто. Хоть я остановилась на лестничном пролете, давая Никитину время меня догнать. Но прошло пять минут, потом десять, а он и не думал идти за мной. Я спустилась по лестнице и вышла на улицу. Босиком. Дождь лил как из ведра. Я шагнула в лужу, поежилась от холода. Огромным усилием воли удержалась от того, чтобы посмотреть на его окна. А потом побежала куда глаза глядят. Похоже, это полный провал. Я проиграла. По всем фронтам. Макар меня раздавит за это. Просто уничтожит морально.

Как же холодно, черт возьми, и холодно не снаружи, холодно внутри.

Я забрела на детскую площадку ближе к вечеру. Не знаю, сколько я шла. Промокла до нитки, ноги заледенели. Конечно, я могла позвонить Макару, и он бы забрал меня, но не готова сейчас признаваться в своем провале. И не только это, я никого не хотела слышать. Меня добило, что Никитин побежал за лошадью, а за мной нет. Знаю, что это эмоции. Знаю, что он объект, и это лишнее, ненужное, а внутри все равно нарастает ярость и мерзкая жалость… к себе. Давно я себя не жалела.

Вот и все. Приоритеты расставлены, а я… я впервые мордой в грязь. Где бы немного отогреться? Ветер проникает под кожу, и леденеют даже кости. Я залезла на горку и спряталась под пластмассовым навесом. От холода зуб на зуб не попадал. Как давно мне не было так паршиво? Около пяти лет. С тех пор, как я перестала жить в картонной коробке и питаться помоями. А ведь ничего не изменилось. Тогда я была никем и сейчас никто. Ноль. Меня нет. И у меня ничего нет. Ни дома своего, ни крошки хлеба.

Дождь как назло не прекращался, а меня уже не просто знобило, а подбрасывало.

В животе урчало, в голове стало мутно, но я изо всех сил старалась бороться со сном. Только не здесь. Разве я не давала себе слово, что сделаю все, чтобы не оказаться на улице снова. Разве я не рвала задницу, чтобы быть самой лучшей и незаменимой, чтобы никогда не голодать и не быть отбросом общества? Но я снова на улице. Я провалила задание, свое первое и самое серьезное.

Я настолько замерзла, что даже не слышала топот ног, громкие крики. Пока кто-то не посветил фонариком, а потом меня схватили чьи-то цепкие руки, я пыталась слабо отбиваться, но меня настолько крепко сжали, что сил сопротивляться не осталось.

– Нашел! Эй, Никитин, я нашел твою Куклу – с тебя ящик коньяка!

2009 год. Израиль