Университеты

Симпатии толпы разом колыхнулись в обратную сторону, и я уже слышу реплики о «Обнаглевших апашах». Крикунов задержали, порядком намяв бока, притом самыми воинственными были, как мне кажется, дамы.

– Месье капитан… – несколько полноватая, но вполне симпатичная особа лет двадцать пяти дала мне носовой платок, – у вас кровь!

– … под стенами Лувра, подумать только!

– Это приезжие, Мадлен, я вас уверяю!

– … англичане, кто ж ещё?! Они и Крюгера, они…

Промокаю кровь с рассечённой скулы и отдаю платок раскрасневшейся особе…

… оставив себе визитку. Собственно, почему бы и не да?!

Обступив нас неровным овалом, где-то пять на три метра, французы весьма живо комментируют происходящее, перевирая и додумывая не виденное. К моменту приезда полиции свидетели придумали столько интересных версий, что я записал их, дабы не забыть. Право слово – пригодиться, если задумаю сочинить какой-нибудь авантюрный роман!

– Слежку я заметил практически сразу, – прикладывая к скуле лёд, рассказываю в участке полицейскому комиссару, – и хотя насторожился, но особого значения не придал.

– Так, так… – кивал сидящий напротив лысоватый полицейский, промокая платком мясистые щёки, – и почему же?

– Месье комиссар, я далеко не Видо́к[39], и даже… хм, не четверть Видока, но некоторый опыт жизни в трущобах у меня есть. Криминалом не увлекался, но насмотрелся и… врать не буду, знакомые в уголовной среде были и есть. Понимание имею. Поскольку я некоторым образом… хм, инженер и художник, да и театральному искусству не чужд, такие вещи попросту вижу. Наблюдательность и внимание к деталям, усугублённые спецификой образования и… хм, среды.

– Не знаю даже, как и сказать… – замираю ненадолго, давая передышку стенографисту, сидящему у приоткрытого окна, – наверное, они мне хищными не показались. Знаете ли… впрочем, вы-то конечно знаете! Человек с опытом может не понять даже… а ощутить, что ли. Этот хищный отблеск во взгляде и движениях, и тебя уже выбрали жертвой!

– Так, так… – закивал комиссар, снова промокая пот платком, – кофе будете, месье Георг?

– Не откажусь, – улыбаюсь благодарно, – О чём я? Ах да… а бывает слежка дежурная, что ли. Когда человек просто отмечает, с кем ты общаешься, маршрут и прочее. В последнее время такой слежки за мной предостаточно. Репортёры и ваши… хм, коллеги. Полно, месье Дюран! Я не обижаюсь! Иногда приглядка от Сюрте не лишняя, особенно учитывая нехороший интерес ко мне британцев, да и не только.

Комиссар улыбнулся дипломатично, но смолчал, не подтверждая, и не опровергая сказанное.

– Не хищные… – крутанул он головой, – зачем же вы тогда, месье капитан, так… жёстко с нападавшими?

– Жёстко? – удивился я, – Они живы!

– Живы, но… впрочем, не отвечайте! Война не скоро отпускает, – сказал он с нотками ветеранской ностальгии.

– Отчасти война, – киваю я, убирая ненадолго лёд от проморозившейся скулы, – а отчасти… Вы знаете, месье комиссар, это разные люди. Слежку вели одни, а нападали – другие. Нет-нет! Я уверен, что это сообщники, просто их, как это говорится… втёмную сыграли?

Говорилось явно не так, но полицейский понял правильно.

– Вот и задержанные тоже самое говорят, – согласился он задумчиво, – Немного… а впрочем, почему бы и нет? Нарушение, конечно, но небольшое, а помочь может. Пьер! Вели привести тех субчиков!

Несколько минут спустя в кабинет привели двоих задержанных.

– Начальник! – с нотками истеричной хрипотцы сходу начал один из них, долговязый мужчина под сорок, с выдающимся носом-румпелем, чернявый и смутно похожий на…

«– Де Голля»

… и действительно! Не помню толком, кто это, но носатый бюст генерала живо всплыл в памяти.

– Комиссар! – поддерживаемый под локотки полицейский сделал то ли попытку рвануть вперёд…

«– К комиссарскому телу»

… то ли упасть на колени, но дюжие ажаны быстро и умело завернули ему руки за спину, оставив в состоянии полуподвешенном.

– Чем хочешь поклянусь, – морщась от боли в вывернутых руках, продолжил «де Голль», – не знали! Попросили помочь с племянником…

– Не с племянником, – прогундосил коротышка неопределённого возраста, со следами плохо залеченного сифилиса на крысиной физиономии, – он как-то иначе говорил, Тибо!

– Да-да! – закивал долговязый, – Как-то так хитро вывернул всё, что не пляменник, но вот…

Он замялся, пытаясь подобрать слова. Полицейские же, убедившись, что «де Голль» не пытается набрасываться на нас, чуть ослабили хватку.

– Хитро говорил, паскуда такая! Словами играл, я сейчас только понял, и то наверное не всё! Вроде как поучить не племянника, не то родственника… ну мы и думать не могли!

Он говорил много и охотно, а гнусавый крысёныш дополнял иногда долговязого вожака. Сбиваясь поминутно на собственную невиновность, «де Голль» произвёл на меня впечатление мелкого уголовника, искренне возмущённого обманом при найме, о чём я и сказал комиссару, когда их увели.

– Соглашусь с вами, месье капитан, – меланхолично сказал тот, отхлёбывая давно остывший кофе и морщась недовольно.