Университеты

– Иудея, – хрипло каркнул Комб, жадно затягиваясь, – вы не забыли? Политическая нелепица с иудейским государством в составе Южно-Африканского Союза, но под протекторатом Кайзера выглядит теперь иначе, не так ли?

– Вы, – он снова затянулся, – можете думать что хотите! А меня лично пугает противоестественный союз староверов и иудеев! Но хуже того…

– … Паровозик Вилли, – замолчав, Комб в несколько затяжек докурил папиросу и прикурил он неё новую, – над которым мы все смеялись, нас переиграл! Иудейские капиталы и рабочие руки, плюс немецкая промышленность, это очень серьёзно! Вот вам и контракты для промышленности, а лет через двадцать – полноценная провинция Германской Империи! А опираясь на неё, развивать колонии собственно немецкие, становится значительно проще.

– В Африку поедут немногие, – возразил Лубе, яростно задымив.

– Верно, – резко кивнул Комб, – даже в Российской Империи иудеи живут побогаче русских крестьян. Пусть… каждый сотый хотя бы задумается. Это уже много! И поедут они не на пустое место, не в джунгли, а в места пусть и диковатые, но уже ступившие на пусть цивилизации. Дальше – больше…

– А по соседству – русские союзники, – шевельнул усами Вильбуа-Марейль.

– Нам… – хрипло сказал Лубе, остро как никогда ощущая свою беспомощность, – нужно выработать единую стратегию, и сделать всё, чтобы Русские Кантоны не пошли под руку Британии или Германии!

– Чорт побери! – выругался Вальдек-Руссо, – Нам придётся вкладывать деньги в земли, которые нам не нужны и которые никогда не станут нашими…

– … лишь бы они не достались нашим врагам, – закончил за него Комб.

Глава 16

В распахнутые настежь окна волнами накатывается полуденный зной, а уличный шум кажется океанским прибоем. Стоя у плиты, я жарю блинчики на двух сковородах, приглядывая за пловом, томящимся в большом казане.

Плов настоящий, без дураков, с правильным мясом, рисом, специями и даже казаном, найденным по случаю в лавочке старьевщика в одной из лавчонок неподалёку. Собственно, с этого казана и начался плов, и отчасти, вся эта история.

Снятая нами по большой удаче квартира в квартале Тампль, несуразная и бестолковая, вытянутая кишкой на весь этаж, удивительным образом умиротворила меня, сподвигнув на хозяйственные хлопоты. Мишка скалит зубы и двигает бровями, цитируя к месту и нет рассказы о гнездовании птиц и привлечении самочек, и сам же смеётся. И не недоедает ведь!

Но это он без посторонних дурковать может, будто компенсируя в эти редкие минуты обычное своё степенство и серьёзность, несообразное возрасту. Я-то вижу, как он напряжён, и что все эти переговоры и большая политика даются брату необыкновенно тяжело. У меня хоть отдушина в творчестве…

… а у него только Вера и яростная попытка построить Беловодье на землях Африки. Говорим мы об этом редко и никогда – с пафосом, но прорывается иногда то, ради чего он и живёт.

Впрочем, сейчас он серьёзен, и пока я занимаюсь готовкой, развлекает гостей, не показывая неприятиях оных. Нужно очень хорошо знать Мишку, чтобы за непринуждённой полусветской болтовнёй разглядеть отношение искренне верующего старовера, со всеми религиозными заморочками, к…

… мужеложцам.

В богемной среде их вообще предостаточно, а в парижской чашке Петри эта своеобразная культура прямо-таки процветает. Кажется иногда, что они как бактерии в питательном бульоне.

Среди представителей культурного авангарда, к коим с некоторых пор относимся и мы с Санькой, этой публики особенно много, и игнорировать вовсе их попросту невозможно. Раскидываться союзниками в нашем положении не то что глупо, а скорее даже грешно.

Возможность перетянуть на свою сторону одеяло общественного мнения дорогого стоит. Тем более сейчас, когда мы интересны, о нас говорят и пишут. После может быть поздно, творческий люд не прощает пренебрежения пуще неприятия.

А сейчас есть небольшой, но всё ж таки шанс не просто заполучить союзников, но и стать одним из тех, кто формирует общественное мнение во Франции. Именно сейчас, после движущихся скульптур, после «прогулки Ллос», печатающихся рассказов о дроу и «Африканских записок».

Не уверен, что потяну, и тем более, что удержу хоть сколько-нибудь такие высоты, но и не попробовать хотя бы – не могу. Не прощу сам себя, поедом съем.

Возраст, отчасти нехватка опыта… как минимум светского, образования и прочего. Знаю. Всё так. Но если я на полгода хотя бы стану одним из «Властителей дум», обзаведусь союзниками и знакомыми, это уже – достижение. Возможности.

Знакомство с Анатолем Франсом, встреченным мною случайно в книжном магазине, привело не то чтобы к дружбе, но пожалуй, к приятельскими отношениям. В магазине я его не узнал, был злобно-ехиден при обсуждении одной из статей, и порядком позабавил Мэтра, который счёл меня забавным. Ну а то, что в орбите великого (и вполне гетеросексуального) писателя вращаются небесные тела разных размеров и цветов, пришлось принять как данность.