Умышленная блокировка

Ольга Васильевна, их консультант, прочитала небольшую лекцию, рассказав историю падения рождаемости. Из всего, что она сказала, он понял одно — питание и социальные условия в больших городах привели к необратимым болезням, связанным с деторождением. Женщины не могли зачать, а мужчины не могли иметь здоровую сперму. Он и сам это понимал, поскольку проходил практику в школе. Раньше первоклашек было классов шесть или даже больше, а сейчас максимум три. Но Алексей не думал над этой проблемой, мало ли что там происходит, он здоровый и скоро женится.

И все же, его тошнило и выворачивало наизнанку, да еще это… Он прикасался к соскам, морщился, будто дотронулся до гнойника, убирал пальцы и продолжал вспоминать слова лектора.

Экология? Да, она в чем-то и виновата, но свою лепту в болезнь внесла пища и те самые медикаменты, в эксперименте которых он сам и участвовал. Прививки — первый шаг, за ними питание, напичканное сахаром, солью и всевозможными заменителями. Организм человека не успел перестроиться и включился процесс отсеивания. Природа решила по-своему, пусть жестоко, но активировался процесс отсеивания, выживает сильнейший, а вернее, самый здоровый. Химически травмированные тела потеряли способность воспроизводить свое потомство. Но человек с этим не смирился, и ученые решили исправить то, что сами же и натворили.

К вечеру Алексею полегчало, он даже вздремнул, и когда вернулась Светлана, то обрадовался ей, будто она пришла к нему на свидание. А давно ли это было, всего-то пару лет назад. Познакомились в самолете авиакомпании Transaero, что вылетал из Пулково. Командир корабля обратился к пассажирам с просьбой уступить женщине с сыном свои места. Тем надо было лететь с пересадкой в Среднеколымск, что где-то в Якутии. Их самолет был задержан на сутки, поэтому если сейчас они не улетят, то придется почти неделю жить в аэропорту. Конечно же, все сделали вид, что не слышат, каждый искал свое оправдания. Авиакомпания гарантировала, что те, кто уступят свои билеты, смогут улететь вечером другим рейсом. Вот Алексей и еще одна девушка согласились, пассажиры с облегчением вздохнули, что им не будут больше давить на совесть, сразу зашушукались и одобрительно, чуть ли не под аплодисменты, проводили героев.

— Как ты себя чувствуешь? — весело спросила Светлана и, прижавшись, сладко поцеловала.

— Да вроде нормально.

— Да? А я думала, что все, кердык, мне придется искать нового жениха.

— А есть претендент?

— Ну… — подняла глазки к потолку, подражая Анне Калашниковой из фильма «Простые истины», протянула она.

— Вот и отпускай тебя одну.

Неделя прошла, будто ничего и не было, а потом все сначала. Снова мутило, и опять ныли суставы. Что с ним такое? Задыхаясь, он просыпался по ночам, обливался потом и шел в душ. Врачи говорили: «Устал, нервное истощение, отдохни и все пройдет». Но Алексей уже понимал, что ничего не пройдет, опять вспоминал Ольгу Васильевну, думая, что это побочный эффект от эксперимента. И все же, как свойственно большинству, он просто надеялся, что все пройдет, поноет и отпустит.

— Алексей Павлович. — Голос в трубке был бархатным, словно плюшевая обезьянка, с которой он в детстве засыпал.

— Да.

— Вы вчера не пришли на анализы…

— Ой, извините, — не дав ей закончить, прервал бархатный голос, — я завтра прямо с утра приду.

По контракту он обязан еще целый месяц приходить в институт и сдавать кровь, а если потребуется, то проходить полное обследование. Рутинная работа, но если он не будет соблюдать правила, то его не возьмут на следующие испытания.

— Хорошо, мы будем вас ждать.

Почему-то на душе было мерзопакостно, будто что-то натворил и боялся в этом признаться. Если вскроется, что он заболел, то не возьмут на новые исследования, а перед свадьбой ему ох как нужны деньги. И все же на душе было неспокойно, что-то не так.

Что там выявили анализы, он не мог знать, но теперь в горле стало першить, глаза слезиться и в паху зудило. В детстве у Алексея была экзема, не то сладкого переел, не то мандарин в Новый год, но под коленками стало ужасно чесаться. Он карябал пальцами до крови, до боли, челюсти сводило. Но как только заживало, рука опять тянулась к ране. Алексей не помнил, как все закончилось, вроде бы само собой прошло. Но вспоминая те дни, ему становилось не по себе, а зуд в паху становился все сильней и сильней.

Скрипя зубами, смотрел на пальцы рук, как те чуть дрожали, но он упорно терпел, знал, что стоит один раз прикоснуться, и все…

— Алексей Павлович, — в этот раз голос в трубке был не бархатный, он сразу узнал Ольгу Павловну.

— Да, — чуть раздраженно ответил он.

— У вас есть минутка?

— Да.

— Хотела бы с вами поговорить.

— Я слушаю.

— Посмотрела ваши анализы, нам надо встретиться.

— Что-то случилось? Это серьезно? — Он уже понимал, на что она намекает. Все, что с ним сейчас происходило, это наверняка их препарат.

Еще перед тем как пойти на первое клиническое испытание, Алексей наслушался страшилок про то, как люди слепнут, почки отказывают, перестают ходить или вообще умирают. Но это были сказки, а сейчас уже реальность.