Улыбка развоплощенного (СИ)

   - Посмотри-ка, Гладиолус, сколько мух, - радостно воскликнула колдунья, - не иначе, как это твой друг! - надо принести цветной воды из колодца и проверить это. Гладиолус тут же бросился к колодцу, а в это время мухи собрались в компактный рой прямо на окне. Матушка бережно сняла шевелящуюся кучу сморщенными руками и положила ее на пол. Мухи жужжали, ползали друг по другу, но не разлетались. Подоспела вода, и волшебница вылила ее прямо на черный ком. Ком тут же слепился в единое целое. Еще несколько порций разных зелий и обратное превращение началось. Прошло совсем не так много времени, когда на полу обнаружился раздетый, весь в синяках, ссадинах и порезах, бледный и измученный, но вполне живой Оливино. Гладиолус бросился к другу и укрыл его плащом.

   - Погоди, дружок, дело еще не закончено, - осадила коллегу волшебница, - сначала надо прочитать собранную информацию.

    - А что, он сам не сможет рассказать?

    - Конечно, нет, ведь он был в виде мух и ничего не помнит, все, что он видел, закодировано в его памяти, и только с помощью специальных заклятий можно добыть нужные сведения.

    - А с ним ничего не случиться?

    - Хуже, чем уже случилось, не будет, он и так пострадал, видно ввязался в какую-то историю. - С этими словами матушка Хвощ положила руки на лоб неподвижно лежащего стрелка, и началось волшебство.

   Постепенно перед глазами волшебницы предстала вся картина, которую с разных сторон наблюдал ее посланец. Она узнала о ссоре уфистов, судьбе пленных магов и грозящем завершении строительства храма Уфу. Когда все было закончено, бедный Оливино почти спокойно заснул, лишь изредка вздрагивая плечами, как будто шевелил уже отсутствовавшими крыльями.

   На следующий день матушка Хвощ проводила друзей в дорогу, снабдив их ввиду срочности момента заклятием ускорения. Благодаря этому они добрались до Кин-Тугута куда быстрее, чем до жилища волшебницы. Хуже всего перенесли такое путешествие их кони, но делать было нечего. Мало того, уставший Оливино заметил, что седло окончательно развалилось! Из шва торчали какие-то тонкие листочки.

   - Жизнь не удалась, теперь осталось только повеситься, - Оливино вновь произнес дежурную фразу, которой сопровождал свои настоящие и мнимые неудачи.

   Гладиолус, который не знал, что это просто такая присказка, принялся всерьез утешать друга и пообещал починить седло магическим способом.

    - Да ладно, не бери в голову, - успокоил его Оливино, - это я так, шутя...

    - Не хватало еще таких шуточек, когда нам грозят настоящие опасности, - возразил Гладиолус, но, будучи магом, обратил самое серьезное внимание на листочки и вытащил их из подкладки седла. - Послушай, это же непростая вещь, надо бы показать их госпоже Сердолике.

    - Потрясающе! - воскликнула волшебница, едва вчитавшись в древние письмена. - Это знаменитое заклятие, разрушающее все возможные магические барьеры! Оно считалось утраченным, и его секрет безуспешно разгадывали в Академии в течение последних сорока лет! Где ты это взял?

    - Нашел в подкладке дедушкиного седла, - немного самодовольно произнес Оливино, жалея лишь о том, что их не видит Рубиус Красный Капюшон, которому наверняка пришлось бы взять обратно свои слова по поводу старых вещей.

    Совет сторонников Триединства был созван сразу же, как только разведчики доставили в Кин-Тугут сведения о планах уфистов.

   - Храм надо взять штурмом и немедленно. Помощи нам ждать не от кого, - сказал лорд Гелиодор, всегда одним из первых призывавший к решительным действиям.

   - Промедление смерти подобно! - воскликнула Предводительница Лиги.

   Даже всегда осторожная Сердолика не выразила какого бы то ни было несогласия, полагая, что спасение коллег - задача первостепенной важности. Командующим избрали лорда Гелиодора.

    - Итак, выступаем сегодня же, все способы ускорения движения применить, не считаясь с затратами! - провозгласил глава Золотых Леопардов.

   Глава 15. Штурм храма

    Черные колонны... Черные ступени... Даже недостроенный, храм Уфу Темного являл собой внушительное зрелище. Четыре колонны из черного с бурыми прожилками камня пронзали небо, как огромные копья, готовые к бою. Сквозь наполовину возведенную стену был виден центральный вход, который украшала пасть змеи с глазами из кроваво-красных карбункулов. Четырехгранная крыша была увенчана гигантским знаком бога тьмы. Что он собой представлял, понять было трудно, особенно находясь на таком расстоянии, однако Сердолика все-таки разглядела, что в каменной руке сжат разбитый символ Триединства. Стенной кладки не хватало только с двух сторон спереди и слева, причем спереди она была возведена лишь на четверть, в то время как слева - почти на две трети. Ни часовых, ни джеггских отрядов. Тишина, пронизанная магией.

   - И все-таки лучше атаковать сейчас, милорд, - произнесла волшебница, обращаясь к лорду Гелиодору.