Улыбаемся и гибнем!

Ясное дело, Дэвид есть Дэвид. Он не стал ждать, пока мистер Уэбб досчитает до трех. Он вышел на трамплин. Потом поднял фотоаппарат и принялся щелкать снимок за снимком.

Он опустился на колени, чтобы быть поближе к ребятам. Затем подался далеко вперед, чтобы захватить в кадр ребят в мелком конце бассейна.

Я поняла, что не дышу.

Он не упадет, твердила я себе. Фотография изображала мое падение — не Дэвида.

Я медленно выдохнула.

Дэвид сменил камеру и сделал еще с дюжину снимков.

А потом этот позер поднялся во весь рост на краю трамплина.

— Вот и все! — крикнул он. — Не надо аплодисментов, просто кидайте денежку!

Ребята смеялись, стонали и выкрикивали в его адрес всякую чушь.

А потом… опять же совершенно в духе Дэвида. Он решил отсалютовать публике и отвесил низкий поклон.

Я зажмурилась. Не могла смотреть.

Неужели он падает?

Нет.

Когда я открыла глаза, он направлялся к лестнице. Завидев меня, он улыбнулся. И помахал рукой.

Затем он резко обернулся, чтобы бросить последний взгляд на толпу. И вот тогда-то потерял равновесие.

— Он упадет! — завизжала я.

21

Ребята и учителя хором завопили от ужаса. Я видела, как некоторые из ребят попадали на колени и закрыли глаза руками. Гвалт стоял оглушительный.

Падая, Дэвид изловчился и сумел ухватиться за края трамплина обеими руками.

Да! Ему удалось удержаться.

Я не могла дышать, не могла пошевелить ни единым мускулом. Так и таращилась на него, прижимая ладони к щекам, глядя, как он болтается на краю трамплина.

Долго ли он так продержится?

— Помощь уже в пути! — прокричал учитель с сотовым телефоном. — Держись! Помощь уже в пути!

Я поняла, что выбора нет. Стоя у подножия лестницы, я набрала в грудь побольше воздуха и взялась за перила.

Ноги дрожали от слабости. Не обращая на это внимания, я полезла наверх.

Ступенька за ступенькой.

— Я иду! — кричала я. — Дэвид, держись!

Я не знала, слышит ли он меня за криками ребят и учителей внизу.

Я поднялась на следующую ступеньку… Потом на следующую…

Я достигла платформы. И уже видела пальцы Дэвида, вцепившиеся в края трамплина.

Я упала на четвереньки.

— Держись, Дэвид!

Сердце стучало так сильно, что грудь разрывалась. Ползком, я кое-как выбралась на трамплин.

Склонившись над его краем, я ухватила Дэвида за запястья. И крепко сжала их.

— Я тебя держу! — крикнула я. — Задери ноги. Я держу тебя. Закинь ноги на трамплин!

Дэвид рванулся всем телом. Одной ногой зацепил трамплин… а потом опять сорвался.

Я почувствовала сильный рывок, но не разжала хватки.

Он попытался снова. На сей раз ему удалось закинуть ногу на трамплин.

Я дернула хорошенько. Да! Теперь он надежно закрепился одной ногой на трамплине.

— Уже почти, Дэвид. Почти…

Еще один рывок. Да! У меня получилось. Я вытащила его на край трамплина.

Еще разок, и Дэвид будет в безопасности. Еще разок… Я снова потянула, дернув его что было сил.

Потянула так сильно, что сама потеряла равновесие.

— Не-е-е-е-е-е-ет! — вырвался у меня душераздирающий вопль, когда я почувствовала, что тоже падаю.

А в голове промелькнула мысль: фотоаппарат победил!

22

Нет!

Распластавшись на животе, Дэвид протянул руки и поймал меня. Поймал прежде, чем я успела упасть.

Мои колени ударились о трамплин. Я рухнула на него ничком. Боль пронзила все тело. Но я была спасена.

Мы оба были спасены.

Мы держались друг за дружку, тяжело дыша. Затем мы поднялись на ноги и осторожно направились к лестнице.

Дэвид усмехнулся мне.

— А знаешь, Джули, пожалуй, нам бы стоило сколотить команду!

— Ага. Пожалуй, — согласилась я.

Ребята внизу восторженно загалдели. Все взгляды были устремлены на нас с Дэвидом. Ребята кричали, свистели и радостно хлопали в ладоши.

Я медленно спустилась вниз. И увидела, что ко мне бежит мистер Уэбб в сопровождении нескольких учителей.

Но мне не хотелось ни с кем разговаривать.

Меня сейчас заботило только одно: смогла ли я победить зловещий фотоаппарат?

* * *

Я примчалась домой. Взбежала наверх, в свою комнату. Я была сама не своя. Голова кружилась. Ноги будто не касались земли. По всему телу бегали мурашки.

Роковые фотографии я оставила на столе. Проковыляв через всю комнату, я схватила их.

Фотография Рины находилась на самом верху. Я поднесла ее к глазам и пристально разглядывала.

Никаких красных глаз. Красное свечение исчезло.

Фотография Карлы тоже изменилась: она застыла в прыжке, собираясь забросить мяч.

— Да! — закричала, взметнув кулак над головой. — Да!

Бросив ее фото, я посмотрела на снимок Бекки и Греты. Их кожа стала нормальной — не зеленой! А на последнем фото у моего братишки, Сэмми, было нормальное лицо. Безо всяких колючих желтых волос!

Я сплясала по комнате. И снова взметнула кулаки над головой.

Неужели я действительно победила фотоаппарат?

Схватив сотовый телефон, я позвонила маме в больницу.

— Как Сэмми? — спросила я, заранее зная ответ.

— Сэмми в порядке. Вся эта жуткая желтая волосня вдруг сама собой выпала. Бекка и Грета тоже поправились. Мы с твоим папой забираем Сэмми домой.

Я так и знала. Я так и знала!

Фотография изображала меня летящей навстречу своей смерти. Но я не позволила этому сбыться. И это разрушило магию фотоаппарата.