Ультиматум крупного калибра

– Вы можете доставить нас в Тегель? – спросил Еремин.

– Разумеется, – переглянулись мужчины.

– И как скоро? – спросил Еремин.

– Если выедем немедленно, к ночи будем на месте.

– Тогда – поехали, – сказал Еремин. – Да, кстати. Если что, мы – сербские крестьяне, приехавшие на заработки. А вы – наши наниматели. Везете нас к месту работы. Документы у нас в порядке.

– Понятно, – кивнул один из мужчин. – Машина – за углом. Прошу.

…– А все-таки – как они там? – вполголоса произнес Терко, обращаясь к Еремину, когда машина тронулась.

– Воюют… – также вполголоса ответил Еремин.

Глава 19

Перед тем как пойти в атаку на все три захваченных русскими пункта управления аэродромом, американцы по громкоговорителю обратились к спецназовцам с коротким предложением. Суть его заключалась в следующем: советские спецназовцы должны немедленно освободить всех заложников и сдаться. В этом случае им обещали гуманное обращение и жизнь. Во всех других случаях захватчикам предрекалась скорая и неминуемая смерть. На раздумья бойцам спецназа КГБ давалось пять минут. После этого американцы обещали пойти в атаку.

То, что к ним обращались именно американцы, а не охранявшие аэродром немцы, говорило о многом, в первую очередь о том, что между американцами и немцами случились очень серьезные разногласия. Все-таки именно немцы, а не американцы охраняли аэродром, и, стало быть, именно они были виновны в том, что пункты управления аэродромом были захвачены и выведены из строя. Кроме того, именно американские военные, а не немецкие оказались в числе заложников, и это обстоятельство еще больше должно было настроить американцев против немцев. А значит, и атаковать спецназовцев должны были американцы, а не немцы. Что ж, учтем…

– Предлагают нам отпустить заложников, – приподнялся раненый Муромцев. – И сдаться. Обещают кормить нас трюфелями и марципанами и обращаться на «вы».

– Ну, это я понял и без перевода, – ухмыльнулся Павленко. – Что еще они могли нам сказать? Ты – как? Сможешь удержать автомат в руках?

– Даже пулемет, – слабо улыбнулся Муромцев. – Если бы он у нас был…

– Тогда – следи за дверью, – сказал Павленко. – А я буду поглядывать в окошко.

– Мерида, – сказал Муромцев женщине. – Вам лучше лечь на пол. Так будет безопаснее.

Мерида в упор глянула на Муромцева, затем на Павленко, жестко усмехнулась, но не сдвинулась с места.

– Глупо умирать от своей же пули, – сказал Муромцев.

– А от чужой – разумнее? – все с той же жесткой улыбкой спросила Мерида.

Муромцев ничего не ответил. Он проверил автомат, прикинул, сколько у него патронов, тяжело перевернулся на живот и стал смотреть в сторону забаррикадированной двери.

– Второй, я Первый! – вдруг ожила рация. – Как меня слышите?

– Первый, я Второй! – отозвался Павленко. – Слышу вас.

– Ласточки покинули гнездо, – сказала рация. – Повторяю: ласточки покинули гнездо! На счет раз-два-три-четыре. Как меня поняли?

– Понял вас, – сказал Павленко. – Ласточки покинули гнездо. На счет раз-два-три-четыре.

Это означало, что советские истребители уже в пути и прибудут к аэродрому не позднее чем через четыре часа. А может, еще и раньше. Соответственно, спецназовцам все это время нужно удерживать занятые позиции на аэродроме. Любым путем, во что бы то ни стало.

– Слышал? – спросил Павленко у Муромцева.

– Да, – отозвался тот.

На другие слова у него не оставалось сил. Он чувствовал себя скверно и отчаянно старался не потерять сознание. Какие уж тут разговоры?

Мерида, внимательно наблюдавшая за Муромцевым, почувствовала это его состояние. Она вскочила с места, достала какой-то пузырек и сунула его Муромцеву под самый нос. Муромцев инстинктивно дернул головой, но Мерида еще раз поднесла пузырек к носу Муромцева и убедительно сказала:

– Вам обязательно нужно это понюхать! На какое-то время это придаст вам сил, и вы не потеряете сознание. Не опасайтесь, я не собираюсь вас травить!

Муромцев ничего не ответил, он молча несколько раз вдохнул содержимое пузырька, зажмурил глаза, повертел головой, два раза чихнул и перевел дух.

– Ну как? – спросила женщина. – Вам стало легче?

– Да, – сказал Муромцев. – Могу даже пригласить вас на танец. Какой ваш любимый танец?

– Танго, – чуть заметно улыбнулась Мерида.

– Вот на танго я вас…

Он не договорил – за окном и за дверью послышался шум: людские голоса, лязг и грохот, еще какие-то непонятные звуки… Похоже, началась атака.

– Ложитесь! – прикрикнул на Мериду Муромцев.

Но Мерида и на этот раз не послушалась, а просто села в кресло и устало зажмурила глаза.

– А! – недовольно произнес Муромцев, но не стал спорить с женщиной. Он навел автомат на дверь и положил палец на спусковой крючок.