Ультиматум крупного калибра

А было так. В крепкую, массивную дверь, за которой находились атакующие, стрелять смысла не было. Чего доброго, пули могли отрикошетить и попасть в тебя же. Стрелять в сторону двери имело смысл, если атакующие ее высадят и попытаются проникнуть в помещение. А пока этого не произошло, Богданов и Рябов стреляли в окно. Они по очереди подбегали к окну, и, особо в него не выглядывая, чтобы не подставить лоб под пулю снайпера, били короткими очередями. Богданов подбегал к окну с одной стороны, Рябов – с другой. Это был старый, испытанный спецназовский способ. В этом случае противнику сложно определить, сколько людей находится в помещении. Чтобы это понять, нужно потратить какое-то время. Время, которое пытались выиграть Богданов с Рябовым и все остальные.

Подбежав в очередной раз к окну, чтобы дать очередь, Рябов буквально напоролся на встречную автоматную очередь! Случайная ли это была очередь или целенаправленная – кто знает? Спасло Рябова от неминуемой смерти лишь чудо – иначе и не скажешь. Очередь угодила прямо в автомат, который Рябов как раз держал на уровне груди. Угодив в автомат, пули с визгом разлетелись во все стороны, шмякнулись об стены и потолок и даже, кажется, угодили в дверь буфета, за которой находились заложники. Рябов охнул от неожиданности, уронил автомат и упал навзничь.

– Что? – вскрикнул Богданов, стремительно обернувшись. – Дима! Ты живой?

– До конца еще не уверен… – проворчал Рябов. – Ох! Ах!

– Ты ранен? – подбежал к нему Богданов.

– И в этом я тоже пока не уверен, – сказал Рябов. – Вроде как бы и нет… Но что-то же сшибло меня с ног…

Он осторожно поднялся на четвереньки, затем сел и принялся ощупывать сам себя.

– Вроде цел… – не совсем уверенно произнес он. – И – живой. А где мой автомат? Ага, вот он, родимый… Ну, теперь все ясно! Ты только вообрази! Пули должны были попасть в меня, а угодили в автомат! Все до единой! А меня – даже не царапнуло! И как это называется?

– Тогда – поднимайся и стреляй! – сказал Богданов. – А слова будем подбирать потом!

– А стрелять-то мне и нечем! – горестно сказал Рябов. – Мое оружие – одна сплошная загогулина! Видишь, как его разворотило?

– Стреляй из пистолета! – крикнул Богданов. – На́ тебе еще и мой!

– Давай! – крикнул в ответ Рябов, ловя пистолет Богданова. – И отбегай от окна. Сейчас я по ним – с двух рук…

Неожиданно стрельба за окном прекратилась. И возня за дверями тоже. Стало так тихо, что зазвенело в ушах, а сердце подобралось прямо к горлу.

– Что такое? – недоуменно спросил Богданов. – Что это они вдруг затихли?

Точно такие же вопросы задали себе и друг другу и Дубко, и Павленко с Муромцевым. За их окнами также вдруг установилась необъяснимая тишина.

– А может, уже все? – с осторожной надеждой спросил Рябов больше сам у себя, чем у Богданова. – Может, уже прибыла подмога? Прилетели наши ласточки?

– Да вроде бы еще рановато… – с сомнением произнес Богданов. – Хотя…

Он глянул на часы и недоуменно покачал головой, будто не веря тому, что они показывали.

– Вот ведь какое дело! – сказал он, растерянно глядя на Рябова. – Оказывается, мы торчим здесь уже больше семи часов…

– Ну, а как ты думал! – сказал Рябов. – Время в бою всегда летит стремительно! Или ты этого не знал?

– Да знал, конечно…

– Ну, так и оставь свои недоумения, – сказал Рябов. – А лучше попытайся достучаться до начальства и узнай, что нам делать дальше.

Но, как оно обычно и бывает в подобных случаях, рация вдруг ожила сама.

– Начальство… – удивленно произнес Богданов. – Будто нарочно…

Да, это и в самом деле была весточка от своих, причем – из самой Москвы, от генерала Парамонова. В сообщении говорилось, что в настоящее время в районе аэропорта Темпельхоф находятся несколько звеньев советских истребителей, которые взяли под свой контроль воздушное пространство. Так что американские самолеты, даже если бы аэропорт и смог их принять, все равно не смогли бы приземлиться – им этого не позволили бы советские истребители. А значит, никакой подмоги с воздуха американцам не будет. А если так, то у них мигом пропал воинственный пыл, они не хотят больше разрушать Берлинскую стену и начали отводить от нее свою технику и войска. Операцию можно считать завершенной. Спецгруппа «Дон» должна прибыть в гражданский аэропорт Тегель, откуда специальным рейсом будет доставлена в Москву.

– Не понял! – произнес Богданов в рацию, выслушав сообщение. – Каким образом мы доберемся до Тегеля? Кто нас отсюда выпустит? Прошу пояснения!

После некоторого молчания и эфирного треска голос в рации разъяснил, как спецназовцам добраться невредимыми до аэродрома Тегель. Оказывается, Богданова и его подчиненных обменивают на захваченных в Восточном Берлине американских спецназовцев. Командование американского воинского контингента, расположенного на аэродроме Темпельхоф, уже в курсе. Так что все пятеро бойцов могут спокойно покинуть территорию аэродрома – препятствовать им никто не будет. За пределами аэродрома их должны встретить и передать привет от Парамонова. Эти же люди помогут спецназовцам добраться до Тегеля. Все, конец связи.