Ультиматум крупного калибра

Раздумывать было некогда. Муромцеву и Рябову нужно было во что бы то ни стало успеть добежать до лестницы и преодолеть хотя бы с десяток ступеней вниз. Иначе – их непременно накрыло бы взрывом, который должен был произойти буквально через считаные мгновения. Действуя кулаками и ногами, они принялись расшвыривать устремившихся им навстречу американских солдат. Те, не ожидая ничего подобного, почти не оказывали сопротивления – да и как его окажешь, когда вокруг – темнота и непонятно, кто стрелял, в кого стреляли и кто куда бежит?

Эта всеобщая сумятица и такое же всеобщее непонимание ситуации как раз и оказались для Рябова и Муромцева спасительными. Они успели добежать до лестницы и даже преодолеть несколько ступеней вниз. Раздавшийся за их спиной взрыв оглушил их, они оба разом споткнулись, упали и кубарем скатились с лестницы, оказавшись в холле.

– Ты живой? – заорал Рябов, обращаясь к Муромцеву, силясь перекричать всеобщий шум и грохот.

– Живой! – прокричал в ответ Муромцев. – Правда, ребра и нога…

– Что, сломал?

– Вроде нет… Но болит ужасно!

– Бежим! И чем быстрее, тем лучше!

Собрав силы, они поднялись и, придерживая друг друга, устремились к выходу. Миновав холл, вышли из задымленного, наполненного криками и суматохой здания.

Ночь закончилась, над миром занимался рассвет. Конечно, это был не стремительный и радостный летний рассвет, а рассвет осенний – неторопливый и пасмурный, но все равно для Рябова и Муромцева он был очень некстати. Потому что им нужно было как можно скорее выбираться с американской базы и мчаться на аэродром, на помощь своим товарищам. В темноте, понятное дело, это было сделать намного проще. Но разве можно отменить природные законы и остановить наступление рассвета?

– Прикинься тяжело раненным, – сказал Муромцев Рябову. – Ахай, охай, стони, теряй сознание… В общем, делай что хочешь, но чтобы они тебе поверили!

– Зачем это? – не понял Рябов.

– Ты – раненый, а я – волоку тебя в медчасть, или как там у них это называется… Может, они и не обратят на нас внимания. Ведь обыкновенное дело!

– Да, но болит не у меня, а у тебя! – возразил Рябов.

– Ну и что? – возразил в ответ Муромцев. – Зато я говорю по-английски. И, если что, я им объясню: так, мол, и так. А если они захотят что-то спросить у тебя, то ты – без сознания. С бессознательного какой спрос? Так что продолжаем играть веселую оперетту… Ну, падай в обморок!

Рябов послушно закатил глаза и рухнул на землю. Муромцев наклонился, забрал у него автомат, подхватил товарища под руки и поволок по направлению к центральным воротам базы. Очень могло быть, что на базе имелись и запасные входы-выходы, но, понятное дело, ни Муромцев, ни Рябов о них не знали, а искать не было ни времени, ни возможности.

Ни Муромцев, ни Рябов понятия не имели, как им выбраться с базы. Их импровизированный, нахальный и веселый спектакль здесь явно не годился. Конечно же, выход с базы был сейчас под строжайшим запретом, и на постах, разумеется, была усиленная охрана. Как-никак произошли подряд две диверсии – какой уж тут свободный выход! Вот-вот командование должно оправиться от шока, прийти в себя и отдать соответствующие приказы.

Какими будут эти приказы – Рябов и Муромцев знали прекрасно. Первым делом – предпринять все возможное, чтобы потушить пожар в главном здании, и еще – приступить к немедленным поискам диверсантов. Оба взрыва случились только что, а это значит, что диверсанты не успели уйти далеко. Это означает, что они где-то рядом. Может быть, прячутся, а может, пытаются выбраться с территории базы. Прятаться – глупо, потому что, сколько ни прячься, тебя все равно найдут, и притом очень скоро. Значит, диверсанты попытаются скрыться. Для этого нужно усилить охрану на всех входах-выходах, дать приказ строжайше охранять всю территорию и весь периметр базы – причем как изнутри, так и снаружи. Ну и, конечно, проверять и задерживать всех подозрительных лиц, кем бы они ни были.

Все это были военные азы, то есть так поступила бы любая армия мира, случись на ее базе сразу две диверсии. Да притом какие диверсии! Наисерьезнейшие, которые разом вывели из строя и электропитание, и связь, и системы слежения! Плюс к тому – было убито столько людей!

Из этого следовало, что диверсантов будут искать самым тщательным образом. И потому у Муромцева и Рябова не было почти никаких шансов. Но, с другой стороны, надо было что-то предпринимать. Надо было искать способы, чтобы спастись, – причем способы моментальные и, если можно так выразиться, нестандартные. Да-да, именно так – нестандартные, потому что, похоже, стандартных способов спасения просто не существовало. Вот потому-то Муромцеву и пришел в голову трюк с раненым Рябовым. Авось пронесет, авось и вывезут лихие вороные…