Улей

Солдаты вахты Первого Уровня отшатнулись от сбежавшего с лифтовой площадки Каса, как от внезапно вырвавшегося из клетки льва. Первый Брат действительно был страшен — взъерошенные волосы, обнаженный торс, покрытый свежими, полученными еще сегодня на арене ранами, сжатые кулачищи…

— Живо!!! — заорал Кас. — Это мой приз, и я хочу его видеть! Мне нужно забыться… иди убью всех!..

Он пошел в свои покои, а Демоны вахты переглянулись и бросились исполнять поручение — очень странное для времени, когда весь «Улей» находится на грани гибели; когда каждый вернувшийся воин разыскивает своих друзей; и когда сердце каждого оставшегося в живых обливается кровью утраты!

Сидя в своем домике в карантинной зоне, Линти не слышала ничего: ни об исходе поединка, ни о нападении эскадры Лиги, ни о потерях Братства. Она чувствовала, конечно, что вокруг происходит что-то серьезное и непоправимое, но только чувствовала и потому не находила себе места от страха.

За ней пришли только ближе к вечеру. Ничего не объяснили и повели. По «Улью», охваченному потрясением и скорбью.

Кас ждал полуголый, грязный от пота и засохшей крови и настолько злой, что у Линти от его вида задрожали колени.

— Раздевайся! Братству нужны новые воины, — приказал Кас. — Остальные вон!

— Что? — не поняла Линти.

— Раздевайся. Ты — мой приз. Я выиграл тебя и хочу, воспользоваться.

— Я не буду!

— Что?

— Не буду…

Кас подошел к Линти, схватил девушку за волосы левой рукой, а правой всего одним движением сорвал всю одежду.

— Ты что?! — Линти дернулась от боли и закричала от ужаса. Она попыталась вырваться, но разжать руку Каса не смогли бы и пятьдесят таких Линти.

— Сегодня погибло много моих друзей, — пробормотал Кас, изучая трепыхающуюся жертву. — Пусть у меня будет сын. Все равно ведь ты — мой приз. Жалко только, слишком хилая. Но раз Вик считает, что родишь настоящего воина, — ему виднее…

— Что?!

— Не важно, — Кас швырнул девушку на ложе. — Пока не родишь, будешь жить здесь — не хочу, чтобы мой сын рос среди отрепья Девятого Уровня.

— Что?! — Глаза Линти стали огромными. Она вскочила на ноги, но Кас двинулся наперерез к дверям, отрезая путь к отступлению.

— Но я не собираюсь «рожать»! — Линти попробовала спорить, но ее дрожащий, умоляющий голос сорвался на писк и прозвучал очень неубедительно. — Никто уже тысячу лет не рожает! Это же дикость! Рожать опасно и для ребенка и для матери…

— Не говори глупостей! — Кас аккуратно взял Линти за талию, поднял, как пушинку, и повертел в руках, раздумывая, с чего начать столь серьезное дело. — Сегодня мне нужна хоть одна полная победа, — объяснил он. — Пусть даже такая…

— Но есть же искусственное оплодотворение! Ну… Кас! Ну… пожалуйста!

— Не говори глупостей! — повторил Первый Брат. — Мой сын должен расти, как положено природой!.. И ничего с тобой не станет…

Григ так и не смог выбрать определенного места для своего ноющего тела. «Тело» продолжало бродить по коридорам, по лабиринтам сверкающих золотом покоев, по библиотекам, смотровым площадкам, спортзалам. И все потому, что молодой Первый знал: остановиться — значит позволить депрессии окутать себя с головы до ног. Значит — погрузиться в размышления, которые не приведут ни к чему хорошему. Линти досталась Касу, а ему — позор поражения. Позор если не перед Братством, то перед самим собой!

Григ категорически запретил любым мыслям терзать его голову. Но в душе его сохранилась тоска по потерянной первой любви и еще живая надежда, что есть все же какой-то шанс что-то сделать, на что-то повлиять, что-то изменить…

Крик Линти застал Грига во внутренних покоях Отца — парень и сам не заметил, как попал в один из кабинетов Владыки. Крик раздался совсем рядом, буквально за стеной, и сразу же стих. Григу даже показалось, что слух обманул его — здесь не могло быть Линти и здесь не мог звучать ее голос. Но, понимая всю абсурдность своих действий, молодой Первый все же взялся внимательно изучать завешанные древними картинами стены — без всякой надежды, без всякой цели.

Вдруг крик повторился, заставив Грига задрожать — настолько умоляющим был такой дорогой ему голос. Дрожа нервной дрожью, молодой Первый перевернул все картины и нашел, что искал — большую кнопку в виде выпирающего из стены камня. Он торопливо нажал, камень ушел внутрь, а часть стены за картиной чуть отъехала в сторону, оказавшись секретной дверью. Из образовавшейся щели упал луч света и донесся приглушенный голос Каса. Затем — женский крик и тяжелый гулкий звук удара.

Кас! Линти… Кас имеет на это право! Полное право!

Это же его приз!

Не думай, Григ! Только не думай! И… уходи, уходи отсюда, пока не поздно!!!