Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Мэри-Энн была значительно старше, ей было под пятьдесят уже. Красотой она не блистала, и по тем временам считалась дамой пожилой. И волосы седели у нее… Кроме того, Мэри-Энн была романтичной, не очень образованной и экстравагантно одевалась. И говорила глупости: путала греков с римлянами, не знала истории, проще говоря, несла чушь. Она была не очень образованна. Даже королева Виктория сказала, что с нарядами жены Дизраэли еще можно смириться, а с речью – нет! Все смеялись над старой женой политика. Ведь людям нет никакого дела до доброго сердца и душевной красоты, они обычно смотрят на внешнюю сторону. Да и сам Бенджамин Дизраэли открыто заявлял, что это брак по расчету, а не по любви. Ему выгодно было жениться на этой вдове.

А потом, знаете, он ее полюбил. Присмотрелся и влюбился в свою романтичную и немного нелепую пожилую жену. Он полюбил бывать дома, говорить с ней, сидеть рядом у камина, обнимать ее… И яростно бросался на ее защиту, если ее кто-то критиковал. Он попросил для своей любимой Мэри-Энн дворянское звание у королевы. Он окружил свою жену любовью и вниманием. И они прожили в любви с согласии более тридцати лет, очень счастливо. Мэри-Энн говорила в старости шутливо: «Ты женился на мне из-за выгоды. А теперь, если бы нам пришлось снова жениться, ты женился бы на мне по любви!» И это была правда.

Однажды Дизраэли страшно волновался перед важной речью в парламенте. Он выходил из кареты, неловко хлопнул дверью и случайно прищемил руку своей жены. Сломал! Боль была страшной, но как повела себя Мэри-Энн? Она сделала вид, что все в порядке, не подала виду. Стерпела боль. И проводила мужа добрым напутствием на его выступление. Проявила невероятный стоицизм, а потом уж почти потеряла сознание. Она хотела, чтобы ее Бенджамин выступил прекрасно! Чтобы его ничто не угнетало и не волновало во время речи. Такой она была женой, так она умела любить. А он отвечал ей не меньшей любовью – даже большей, возможно…

«Благодаря его отношению ко мне моя жизнь была сплошной лентой счастья!», – примерно так говорила счастливая и любимая Мэри-Энн о своем любимом муже. А Бенджамин Дизраэли за годы этого брака достиг невероятных высот – ведь его всегда понимала и поддерживала его любимая женщина. Поистине, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Брак, заключенный без намека на любовь, оказался исключительно счастливым и долгим браком; эти люди были созданы друг для друга.

Жизнь полна сюрпризов. И то, что сначала кажется невероятным или неудачным, может принести счастье, даже если мы этого не ожидаем. Даже если окружающие дают мрачные прогнозы и сплетничают, – все может оказаться не таким, каким казалось сначала. В личных делах нет жестких правил, потому что истинная любовь все меняет к лучшему. Но прийти она может не сразу, а со временем. И остаться с нами на всю жизнь…

Есть еврейская сказка про любовь и щуку

Щука верила в любовь. Она была очень романтичная. И вот однажды ее поймал рыбак, такая беда с ней случилась. Но у щуки была надежда: рыбак бормотал, что сейчас отнесет щуку пану и тот купит рыбу за хорошие деньги! Пан любит щуку! И вот задыхающуюся щуку принесли к пану. Тот очень обрадовался. Подтвердил, что щука ему нравится. Он любит щуку!

Щука думала, что она спасена. Ведь ее любят! Вслух говорят об этом! Но пан ее приказал изжарить. Он очень любил щуку. Но совсем не так, как она надеялась…

Так и с людьми. Слова о любви одинаковые, но для одного они значат верность, преданность, доверие и поддержку. А для другого – возможность полакомиться. Наесться. Напитать себя. А потом можно новую щуку поймать или купить, это нетрудно.

На свете много рыбок, которые верят в любовь и в слова о любви. Строят воздушные замки, надеются и ждут. Ждут вот этих слов. А потом понимают, что в слова все вкладывают свой смысл.

Любовь пана к щуке – это не любовь. Это хороший аппетит, не более. И одних слов мало; главное – поступки все же. Хотя романтичные рыбки ловятся именно на слова. Это крючок и приманка…

Туфли покупать я не люблю

До сих пор помню, как моя элегантная мама мне подавала туфельки в магазине. В Ленинграде был выбор; небольшой, но был. А я послушно примеряла и на мамин вопрос: «Ну как?» отвечала кратко: «Давят!» Потому что по сравнению с разношенными сандаликами новые туфли давили. Какое-то неудобство и «бескомфорт», как говорила одна девочка. Ужасный бескомфорт. И мама рассердилась; я уже взрослые размеры мерила. И принесла мне галоши большого размера в виде тонкого намека. И спросила: «Ну как?» Я ответила, что вот эти хорошие. Эти не давят. Нормально! Мама вздохнула. Она тогда поняла, что элегантности мне не хватает. Я вся в папу. Который купил сразу три одинаковых кримпленовых костюма и радовался, что теперь он костюмами обеспечен и можно не хлопотать. Костюмов надолго хватит…

Ну вот, я примеряла туфли. А они все неудобные. Давят. А которые не давят – те хлябают и напоминают те самые галоши. И продавец подает мне все новые туфли. А они не подходят. Давят или хлябают…