Уйти, чтобы выжить

Аливия попыталась вырваться, но не получилось, и она испуганно посмотрела на Володю. Тот же кивнул солдатам:

— Это земли тира Конрона — ему и решать.

Солдаты переглянулись.

— Какое-нибудь пожелание будет, ваше сиятельство?

— Нет. Оставляю правосудие на тира.

Солдаты оторвали подвывающего от страха трактирщика от девочки и пинками погнали дальше.

— Смилуйтесь!!! — завопил он, но Володя даже не обернулся, подсадил девочку на телегу и запрыгнул следом. — Поехали, Джером.

— Может, стоило его пощадить? — несмело поинтересовался слуга.

— Теперь это дело тира. Пусть он решает, как с ним быть. Мне, честно говоря, дальнейшая судьба этого трактирщика совершенно безразлична. Помилует его тир или казнит, всё равно.

— Ты же говорил мне, что нельзя быть злым, — робко заметила Аливия.

— Я совершенно не сержусь, Кнопка. Но прощать можно того, кто действительно раскаивается. А тут жадность у него затмила разум, вот и пренебрёг осторожностью. Но ведь на твоём месте могла оказаться какая-нибудь другая девочка. Скоро сюда пойдут беженцы. Скажи, Кнопка, хочешь, чтобы он похитил кого-нибудь у родителей? Они ведь не благородными будут и жаловаться к тиру не пойдут. Да и не будет здесь тира — война же.

Аливия замолчала и задумалась, потом поёжилась.

— Он очень плохой человек, — сделала она вывод.

— Вот! Возможно, ты и явилась орудием наказания этого плохого человека.

— Я? — искренне удивилась Аливия.

— Да. Ты не послушалась меня и отправилась гулять, попалась на глаза посланному из замка солдату, набирающему слуг. Он обратился к трактирщику, и тот из-за жадности потерял разум. Благодаря этому нехороший человек понесёт теперь заслуженное наказание.

— Ух ты! — Девочка искренне восхитилась своим хоть и невольным, но геройством и разоблачением «нехорошего человека».

— Однако, — Володя сурово сдвинул брови, — это не умаляет того факта, что ты всё-таки нарушила моё распоряжение! Итак, какое наказание должно быть? Выбирай добровольно.

Аливия жалобно посмотрела на Володю, потом вздохнула, перевернулась на живот и поднялась на руках, словно собралась отжиматься.

— Вот. Сохраняй равновесие. Трясёт неплохо, поэтому будь внимательней. Упадёшь, начнёшь сначала.

Ошарашенный Джером наблюдал за этим странным наказанием и не знал, что и думать. Когда его новый господин заговорил о наказании, да ещё с таким серьёзным видом, он готов был думать о чём угодно, вплоть до порки, но такого не ждал. К тому же девочка, вопреки всему, совершенно наказания не испугалась и жалобно стонала скорее для проформы, чем всерьёз надеясь кого разжалобить. Способ наказания тоже был немного… странным. Тем более когда этот сэр Вольдемар пристроился напротив в точно такой же стойке.

— Вот! Тренируем мышцы и учимся держать равновесие, — повторил он.

В этот момент телегу подбросило на выемке. Вольдемар и Аливия стали заваливаться набок, но мальчик чуть оттолкнулся руками, слегка подпрыгивая, и удержал таким образом равновесие, а вот девочка чуть не упала с телеги. Мальчик перенёс упор на левую руку, а правой схватил Аливию, удерживая её от падения. Миг — и вот он снова в прежней стойке.

— Плохо, — констатировал он. — Начинаем сначала. Держи равновесие.

Эта, с точки зрения Джерома, пытка продолжалась минут сорок. Сорок минут утомительного стояния в упоре на руках, после которых девочка просто рухнула в сено, не в силах даже пошевелиться. Володя аккуратно положил её руки к себе на колени и стал осторожно массировать, разгоняя кровь.

— Упрямая ты всё-таки, — вздохнул он.

— Папа так же говорит, — тихо отозвалась девочка, даже не приподняв голову.

— Может быть, не надо так с ней сурово? Она же ещё совсем кроха, — сказал Джером, когда Володя пересел поближе к нему, чтобы понаблюдать за дорогой.

— Нельзя чему-то научиться, не прилагая к этому никаких усилий, — отозвался Володя, изучая окрестности. — Если она хочет учиться защищать себя, я буду учить так, как учили меня, чтобы она действительно умела это делать. Если для неё такая учёба утомительна, я прекращу занятия по первому её требованию, но учить наполовину не собираюсь. Мало того, что это нечестно, так ещё и опасно — она может вообразить, будто что-то умеет, когда для этого нет оснований, и влезет во что-нибудь опасное.

Позади тихонько фыркнула девочка.

Телега медленно продолжала ехать по разбитой дороге, влекомая лошадкой, всем своим видом выражавшей абсолютный пофигизм ко всему миру. Володе порой казалось, что даже падение метеорита перед ней не заставит коняшку выйти из задумчивого состояния. Он назвал её Меланхолик. Впрочем, к имени лошадь отнеслась с тем же каменным равнодушием, одинаково не откликаясь как на него, так и на то, что дали ей от рождения — Савраска.