Уинстон Черчилль

Идену в Сан-Франциско Черчилль телеграфировал: “Сегодня в газетах объявлено в начале демобилизации американских войск месяц за месяцем. Что нам остается делать? Внутри страны мы скоро ощутим давление в пользу частичной демобилизации. В короткое время наши армии растают, а русские сохранят сотни дивизий, контроль над Европой от Любека до Триеста и до греческой границы по Адриатике. Все это более важно, чем дополнения к Мировой Конституции, которая, возможно, никогда и не появится, будучи отставлена, после периода примирения, третьей мировой войной”.

В телеграмме от 12 мая Черчилль писал Трумэну: “Я глубоко обеспокоен европейской ситуацией. Я узнал, что половина американских военно-воздушных сил в Европе уже начала передвижение на тихоокеанский театр. Газеты полны сообщений об огромных перемещениях американских армий из Европы. Наши армии, видимо, тоже подвергнутся значительным сокращениям. Канадская армия определенно покинет Европу. Французы слабы и с ними трудно иметь дело. Каждый может убедиться, что в очень короткое время наши вооруженные силы на континенте исчезнут, за исключением небольших сил, находящихся в Германии.

Что же произойдет в то же время с Россией? Я всегда прилагал усилия для установления дружбы с Россией, но, как и вы, я чувствую глубокую обеспокоенность из-за их интерпретации ялтинских решений, их отношения к Польше, их преобладающего влияния на Балканах, за исключением Греции, трудностей в отношении Вены, сочетания русской мощи и территорий под их контролем, совмещаемых с коммунистической практикой во многих странах, и прежде всего, их способностью содержать огромные армии в течение долгого времени. Каким будет положение через год или два, когда британские и американские армии исчезнут, а французские еще не будут сформированы, когда у нас будет лишь горстка дивизий, в основном французских, и когда Россия может еще содержать двести или триста дивизий? В то же время Германия лежит в прострации и открыта для русских, если они пожелают двинуться к водам Северного моря и Атлантики. Разумеется, жизненно важно прийти к взаимопониманию с Россией до ослабления наших армий. Это можно сделать только на личной встрече. Конечно, мы можем надеяться, что Россия будет вести себя безупречно… Суммируя, вопрос урегулирования с Россией в период, пока наша мощь не ликвидирована, стоит надо всеми прочими”.

12 мая все дети Черчилля наконец собрались в Чекерсе, все они служили на войне и ждали речи отца, который не выходил к ним, занятый с секретарями. В последовавшем обращении к нации премьер говорил о прошедших пяти годах его правления. “Я никогда не соглашался с тем, что говорили люди, а именно, что я воодушевил страну. Это сама страна и раса, расположившаяся по всему миру, имела сердце льва. Мне выпала удача вызвать рычание этого льва. Я также иногда мог указать верное место для когтей этого льва”. Он нашел слова благодарности “русскому народу, всегда выставлявшему больше войск, чем это могли сделать мы”, признал “превосходящую другие заслугу Соединенных Штатов в освобождении Франции и нанесении поражения Германии”, выразил надежду на англо-американское сотрудничество. Главная его мысль заключалась в том, что “мало будет пользы в наказании гитлеровцев за их преступления, если (в Европе) не возобладают закон и справедливость, если тоталитарные или полицейские правительства займут место германских захватчиков”.

21 мая Сталин предложил Черчиллю и Трумэну встретиться в Берлине. Черчилль немедленно согласился: “Я очень хотел бы повидать вас как можно скорее”. Но он уже начал говорить языком, который пугал окружающих. 28 мая, на официальном банкете в честь покидающих правительство членов кабинета он сказал, что если новая смертельная угроза возникнет, “мы повторим все, что проделали сейчас”. Окружающим хотелось верить, что это только фраза.

Черчилль объявил палате общин, что за период между сентябрем 1939 года и февралем 1945 года погибло 307210 солдат Британского содружества наций. Это было в три раза меньше, чем потери за первую мировую войну (996230 человек). Черчилль видел свою историческую заслугу в том, что сохранил жизни целого поколения англичан. Ради этого он рисковал в антигитлеровской коалиции, ради этого он два года оттягивал открытие второго фронта.

11 июня Черчилль вел заседание комитета начальников штабов и его оценка сложившегося положения в Европе была далека от триумфальной. “Русские гораздо дальше продвинулись на запад, чем мы могли ожидать. Они всемогущи в Европе. В любое время, если они так решат, они могут пройти всю оставшуюся Европу и вытолкнуть нас на свой остров. У них превосходство два к одному над нашими силами”.