Уилл

Долбаная жизнь. Я пытаюсь произвести хорошее впечатление, а он облажался, прежде чем я успел приступить. В какой-то момент мне, возможно, придется прийти к Джорджу как будущему жениху его дочери. Я не знаю, что он подумает. Честно говоря, он, наверное, должен будет ударить меня за то, что я только подумал о том, что могу быть ее женихом, и велеть мне проваливать и уступить место настоящему мужчине. Сегодня не тот день, чтобы выяснять это. Я не знаю, что сказала ему Мэгс, но, поскольку мы не обсуждали, как будем классифицировать происходящее между нами, я полагаю, что она не рассказала ему многого. Мне и так сложно. Я мог обойтись без всей этой тупости и вести себя как… ну… как обычно.

Мэгс улыбается, когда подходит к столу и скользит рукой по моему плечу. Мою кожу покалывает. Джордж, очевидно, знает. Она же не будет трогать меня так, если он не в курсе. Я не могу перестать улыбаться. Где, черт возьми, Конюх? Мне нужно, чтобы он тоже это увидел.

— Присаживайся, дорогая, — говорит Джордж, освобождая место Мэгс. — Пойду налью себе еще шампанского.

— Тебе не обязательно, папа. Я схожу.

— Пожалуйста, позвольте мне, — Конюх появляется из ниоткуда, подзывает официанта и заказывает еще один бокал шампанского для Джорджа, делая это со всем своим самообладанием и откровенностью тупицы.

Вот ведь мудак.

Джордж улыбается и обнимает за плечи Джей-Джея.

— Я всегда могу положится на тебя, сынок.

Сынок.

Это вонзает нож в мое сердце. И то, как он притягивает его поближе к себе и продолжает улыбаться, его одобрение — это неожиданный поворот, который убивает меня.

Сынок.

Джордж видит это. Он видит будущее с Джей-Джеем, как с частью семьи. Я не думаю, что у него есть что-то против меня. Просто я не его «сынок».

— Расскажи мне, что мы собираемся делать в Аскоте на следующей неделе, — спрашивает его Джордж.

Я настраиваюсь на разговор и смотрю на свое пиво. Я не могу сейчас дуться. Она заслуживает большего. Я обещал. Имей хоть немного веры. Это все, чего она хочет. Я должен показать ей.

Пока я веду внутренний диалог, я чувствую, как ее рука соскальзывает с моего плеча, и она садится. Она пододвигает свой стул ближе и кладет руку на мое бедро под свежей белой скатертью.

— Ты в порядке? — шепчет она.

Я смотрю на нее и успокаивающе улыбаюсь.

— Все прекрасно.

Я могу прочитать беспокойство в выражении ее лица: она знает, что я не очень хорошо отреагировал на комментарий о сыне. Странно. Я ожидал, что она постарается пресечь это, но она, похоже, все поняла. Ее рука сжимает верхнюю часть моего бедра, и я вижу блеск в ее глазах.

— Уверен? — соблазнительно спрашивает она, почти пробудив во мне то, что может стать проблемой, которой она может воспользоваться в своих интересах. Ее рука сдвинулась на дюйм, слегка потерев мой член, который всего лишь занимался своими делами, а теперь хочет участвовать в дискуссии.

— Я уверен. — Я останавливаю ее руку своей. Слишком много людей вокруг. Ее отец стоит на расстоянии вытянутой ноги.

— У меня есть наказание про запас, и похоже, тебе нужно об этом напомнить, — говорит она, игнорируя мою попытку остановить ее пальцы от поглаживания моего твердого члена.

— Не здесь, пожалуйста. — Я настойчивее останавливаю ее.

Она перестает улыбаться и осуждающе говорит:

— Это работает не так, и ты об этом знаешь.

— Я знаю. Но ты не можешь продолжать, когда твой отец стоит прямо здесь. Думаю, теперь у тебя есть два наказания в запасе.

— Я умею считать, — говорит она, маскируя свое удовлетворение суровым взглядом.

Я стараюсь не улыбаться. Мы смотрим друг на друга минуту, ее глаза все еще бросают мне вызов, хотя ее рука остановилась. Это обидно. И хоть сейчас ничего не произошло, это было напоминанием. Достаточным, чтобы я мог сосредоточиться. Что с того, что он называет сыном Наездника? Это меня она хочет наказать… в хорошем смысле.

— Ну, я должен пойти пообщаться с гостями. — Голос Джорджа снова проникает в мои мысли. — У меня есть шоколад, который нужно рекламировать, и строители, которых нужно рекомендовать. Я оставлю вас, чтобы вы познакомились поближе, — сказал он с усмешкой, в последний раз похлопал Джей-Джея по плечу и растворился в толпе. Оставив Джей-Джея просто стоять здесь, пялясь на нас.

Неловкая ситуация.

— Джей-Джей, ты не был должным образом представлен, — неохотно говорит Мэгс. — Это Джаз, моя лучшая подруга. — Джаз застывает ненадолго для получения двойного воздушного поцелуя, как будто это своего рода благословение, которое он дарует простолюдинам. К счастью, это всего лишь воздушные поцелуи, иначе я бы вмешался, чтобы остановить его, ведь до этого он принимал поцелуи от собаки, вылизывающей промежность.

— Это ее парень, Спенсер, — продолжает Мэгс.

Спенсер скептически кивает ему, но не протягивает руку для рукопожатия. Боже, он задница. Люблю его.

— Приятно познакомиться с вами обоими, — отвечает Джей-Джей.

— И ты помнишь Уилла, — нерешительно добавляет Мэгс.

— Конечно, как ты, Уилл? — Он протягивает руку, и затем мне нужно решиться перестать быть засранцем, встать и пожать ее.