Скорее всего, Спенсер скажет мне, чтобы я сегодня не выходил на работу, ведь мне будут не рады. Он не пришел домой вчера вечером: никаких сообщений, ничего. Думаю, они все вчера собрались, чтобы обсудить, какой я неудачник.
Что мне делать?
Я нащупываю телефон между подушками, и моя рука натыкается на ее книгу, которую я перечитывал, пока не заснул. Не знаю, зачем я мучаю себя. У нас не получится счастливого конца. Теперь я это понимаю.
Достаю телефон и будто получаю обухом по голове, когда вижу сообщение.
М.:
Сухое сообщение. Наверное, я этого заслуживаю, но это больно. Я потерял любовь всей своей жизни, самую ценную вещь, которую я когда-либо имел, и теперь предполагается, что я вернусь к работе так, будто я не умираю изнутри? Я вздыхаю. Да, видимо, это именно это и предполагается. И поскольку я должен немного поработать над ее домом, мне придется взять себя в руки.
У.:
Я не пишу ей: «Ты мне не нужна». Я просто не могу этого сделать. Я бросаю телефон и неохотно вытаскиваю себя из кровати. С ее стороны это акт милосердия, не появляться весь день. Не думаю, что выдержал бы ее присутствие.
Я слышу, что Спенсер вернулся домой. Выхожу из ванной и закрываю дверь, чтобы не пришлось иметь с ним дело. Вне всяких сомнений он уже в курсе, что Мэгс никогда не простит меня. Я одеваюсь, заправляю постель, попутно читая еще одно сообщение от Мэгс.
М.:
Что за…?
Она действительно собирается говорить со мной после вчерашнего? Интересно, почему она так беспокоится? Я не верил в нас. Я не заслуживаю этого. Хотя хотел бы.
Когда я вспоминаю события вчерашнего дня, я понимаю, что мне нужно проработать несколько важных вопросов. Может быть, это и значит привести мысли в порядок? Может, она хочет, чтобы я решил свои проблемы, прежде чем мы сможем поговорить? У меня проблемы с ним, а не с ней. Мне нужно, чтобы он исчез. Но он определенно не станет. Как мне разбираться с этой проблемой?
Сказать ему отвалить?
Мне нужно сказать ему отвалить.
Внезапно мной овладевает решимость, которой я никогда раньше не чувствовал.
— Спенсер, я опоздаю на работу. — Кричу я, выбегая из своей комнаты и спускаясь по лестнице.
— Эй! — Зовет он с лестницы. — У нас есть график, которого мы должны придерживаться! Ты не можешь просто так смыться!
Я оборачиваюсь и наклоняюсь так, чтобы видеть его сквозь перила.
— Ага, график которого я один придерживался весь прошлый месяц, так что теперь твоя очередь. Увидимся позже.
***
— Привет? — кричу я.
Рядом со мной лошадь переступает копытами и фыркает, и я с подозрением слежу за ней. Мне не понятно то, как люди доверяют этим животным. Они настолько чужды мне, что я совсем не могу общаться с ними. Плюс, они воняют.
Я слышу, как кто-то метет пол в конце длинной линии дверей в конюшне для чистокровных призовых лошадей Джорджа. Когда я приближаюсь к последнему стойлу, передо мной вываливается ворох мокрой соломы. Я останавливаюсь и жду, чтобы пройти.
К моему удивлению, Джей-Джей появляется в дверном проеме с метлой в руке. Никогда бы не подумал, что он не боится испачкать руки. Его прямо не узнать, хотя он все еще безупречен.
— Уилл?
Застигнутая врасплох, моя решительность, видимо, дала деру.
— Я ошибся…
— Если ты ищешь Мэгс, то ее здесь нет.
— Нет, я, эммм, хотел увидеть тебя.
— О? — Его взгляд прожигает меня насквозь, и я хочу убежать.
Я прочищаю горло.
— Да, я хотел поговорить, но вижу, что ты занят, поэтому, может быть, я… — Я начинаю отступать.
Трус.
— Подожди, — его команда отдается эхом, и вопреки себе я останавливаюсь. — Я закончу позже. Что случилось? — Он прислоняет метлу к двери конюшни и упирает руки в бока.
Блядь. Чтобы это сработало, мне придется начать командовать. Я должен сказать: «Послушай, перестань глазеть на мою женщину». Ха! Черт возьми, кого я обманываю? Я никогда не был и никогда не стану таким парнем.
Но когда я смотрю на него, я понимаю, что я не могу повести себя иначе. Мэгс принадлежит мне, и он должен услышать это от меня.
— Мне нужно получить несколько прямых ответов от тебя, Джей-Джей. Я знаю, что ты хочешь Мэгс, но… — Я останавливаюсь не в силах договорить остальную часть фразы под его пронзительным взглядом. Я глубоко вздыхаю. — Мы с ней, мы… — Мой рот снова закрывается, это звучит жалко. Мы что? Знакомые? Кто мы вообще? Для меня мы гораздо больше.