Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств

По поводу строки 10 критик Малоун (Malone) предложил ссылку: Cf.! Part II H. IV, V, 116: «only compound me with forgotten dust;give that which gave thee life unto the worms», «только смешай меня с позабытым прахом; того, кто подарил тебе жизнь отдай червям». (См. Примечание в конце S. 32 для перевода этого сонета в оригинале. Единственное различное прочтение — согласно расшифровке, критика Сидни Ли — это «Я», вместо «Ты» в строке 8).

(«Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).

Ирония в драме «Гамлет», как приём разрушающий баланс между лирическими и интеллектуальными импульсами.

Мысленно возвращаясь к содержанию сонета 71, где по единодушному утверждению критиков нашла место ирония в умозрительной модели описания своей будущей смерти. В ответ на эти абсурдные утверждения мной были предоставлены весомые аргументации, доказывающие об отсутствующих иронических тональностях при написании поэтом сонета 71.

В сущности, создание автором противоречивого дисбаланса между лирическими и интеллектуальными импульсами в пьесе «Гамлет» использовался им для создания контраста литературного приёма «антитеза»; и тогда мне пришла в голову мысль предоставить читателю фрагменты переводов трагедии Шекспира «Гамлет», где ирония как литературный приём послужила автору в качестве инструмента для осмысленного разрушения баланса между лирическими и интеллектуальными импульсами.

Поэтому любезно предлагаю читателю фрагменты пьесы «Гамлет» акт 3 сцена 1 для наглядного сопоставления в качестве образцов присущей только Шекспиру утончённой, почти неуловимой иронии:

— Confer!

________________

________________

Original text by William Shakespeare «Hamlet», Act III, Scene I, line 164—175

АКТ III, СЦЕНА I. Комната в замке.

Входят КОРОЛЬ КЛАВДИЙ, КОРОЛЕВА ГЕРТРУДА, ПОЛОНИЙ, ОФЕЛИЯ, РОЗЕНКРАНЦ и ГУЛЬДЕНСТЕРН

OPHELIA

O, what a noble mind is here o'erthrown!

The courtier's, soldier's, scholar's, eye, tongue, sword;

The expectancy and rose of the fair state,

The glass of fashion and the mould of form,

The observed of all observers, quite, quite down!

And I, of ladies most deject and wretched,

That suck'd the honey of his music vows,

Now see that noble and most sovereign reason,

Like sweet bells jangled, out of tune and harsh;

That unmatch'd form and feature of blown youth

Blasted with ecstasy: O, woe is me,

To have seen what I have seen, see what I see!

Re-enter KING CLAUDIUS and POLONIUS

William Shakespeare «Hamlet», Act III, Scene I, line 164—175.

ACT III, SCENE I. A room in the castle.

Enter KING CLAUDIUS, QUEEN GERTRUDE, POLONIUS, OPHELIA, ROSENCRANTZ, and GUILDENSTERN

ОФЕЛИЯ

О, какой благородный ум здесь покинутый!

Придворного, солдата, учёного глаза, язык, меч;

Предвкушение и роза добросовестного положенья,

Зеркало модника и сформированная форма,

Наблюдаемая для всех наблюдателей, совсем, совсем подавленный!

И Я, из леди более удручённая и несчастная,

Что высасывает сладость мёда из его музыкальных посулов,

Сейчас увидите, что благородный и самый суверенный разум,

Словно сладчайшие колокольчики, ненастроенные и резкие;

Что с несоответствующей формой и особенностью взорванной юности,

Разрушенной с помощью экстаза: О, горе мне,

Имеющей зрение, что Я посмела узреть, увидев то, чего Я увижу!

Снова входят король КЛАВДИЙ и ПОЛОНИЙ

Уильям Шекспир «Гамлет», акт 3, сцена 1, 164—175.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 15.03.2023).

Впрочем, в ироническом образе шутовских «предвещающих колокольчиков» суверенного разума Гамлета: «Like sweet bells jangled, out of tune and harsh», «Словно сладчайшие колокольчики, ненастроенные и резкие» Офелия подчеркнула противоречие, почти переросшее в оксюморон. В постановке пьесы, по-видимому, в этот момент необходим элегантно женственный специфический жест Офелии, сопровождавшийся звоном бубенцов шута!

Образы «предвещающих колоколов», как правило использовались Шекспиром в исторических пьесах для обозначения события. Что вполне могло быть известием о смерти кого-то из близких в образе, звучащего зловеще поминального звона — «knell». Но, кроме этого, звучащий перезвон колоколов мог быть предвестником радостного события: коронования, победы в военной кампании или свадьбы, или же в мизансценах при дворе звучащих бубенцов, оповещающих о приближении шута, который будет развлекать придворную знать. Пьесы Шекспира наполнены жизнью: дыханием, чувствами, запахами, звуками, жестами главных героев; органически вплетёнными в ткань самого действа по ходу сюжетной линии через визуальный ряд маркеров, формирующих ритм диалогов и пауз, дающих зрителю время для осмысления произошедшего и фиксации мотиваций следующих поступков главных действующих лиц.

* knell — похоронный звон, предвещать, звучать зловеще.

** ПРЕДВЕЩАТЬ, предвещаю, предвещаешь, несовер., что (книжн.).

1. Пророчить, предрекать (устар.). Он предвещает мне благоприятный исход дела.