Угол атаки

Настроение немного улучшилось. Парень явно ушлый, за пятьдесят рублей сделает все в идеальном виде, с наркозом и даже без больничного. Она просто поспит немного, и все. И ничего не было, просто маленькое недоразумение.

Утром она отвела Володю в ясли, Егора проводила в школу до той точки маршрута, до которой он позволял, чтобы не позориться перед одноклассниками, и спокойно поехала на работу. На всякий случай в кошельке лежала заветная зеленая бумажка, и основная мысль, занимавшая Ирину, была о том, кого попросить смотреть за детьми ту ночь, которую она будет в больнице.

Не успела она попить чайку, как ее вызвал к себе Павел Михайлович и долго рассуждал, как было бы неплохо ей защитить диссертацию и войти в должность уже кандидатом наук. Диссертация находилась примерно на такой же стадии, как диплом Кирилла, то есть лежала в глубокой коме и признаков жизни не проявляла, но Ирина вдруг загорелась азартом Павла Михайловича. Ведь и вправду красная звезда из горкома обещал ей всемерную поддержку, а с таким покровителем можно протащить через ВАК любой мусор, буквально случайный набор букв и цифр, лишь бы там было положенное число страниц, источников литературы и таблиц. Надо пользоваться моментом, черт возьми!

На секунду она даже забыла, что беременна.

В обед Ирина ушла пораньше, предупредив председателя, что может задержаться, и поехала в консультационное отделение роддома, мечтая о прекрасном будущем, в котором она будет передвигаться не на трамвайчике, а в номенклатурной «Волге».

Придется сделать кое-что нехорошее, но путь не бывает без препятствий, просто надо уметь их преодолевать.

Позвонив с вахты по местному телефону в ординаторскую, как велел доктор, Ирина настроилась на долгое ожидание в вестибюле, но он вышел почти сразу, будто только ее и ждал. Это показалось хорошим знаком.

Доктор вел ее по извилистому темному коридору, потом по крутой лестнице с узорчатыми чугунными перилами, и весело говорил, что медицинская общественность страшно зауважала Ирину Андреевну еще с тех пор, как она оправдала акушера-гинеколога Тиходольскую[1], ну а теперь, после доктора Ордынцева[2], вообще готова на руках носить.

– Таких судей, кроме вас, нет! – патетически воскликнул он.

– Вы мне льстите…

– Нет-нет, я такого не помню, чтобы врача оправдали.

– Вы еще очень молоды.

– Старые тоже не помнят. Ну, пришли.

После осмотра врач подтвердил беременность. Сказал, что надо будет сдать анализ, но это чистая формальность.

Ирина покачала головой, думая, как поделикатнее начать о прерывании, но тут в кабинет заглянула какая-то голова в медицинской шапочке, и доктор, извинившись, вышел, оставив ее одну.

Раскрыв кошелек, Ирина достала заветную пятидесятирублевку, чтобы сразу ее незаметно положить. С опозданием сообразила, что в таких делах необходим конверт. Не позаботилась вовремя, а сейчас где его возьмешь?

Какая-то она совсем стала безалаберная, благодушная… Действительно, вдруг сообразила Ирина, никогда в жизни у нее не было такого безмятежного настроения! Будто подменили ее, в самом деле! Принимает вещи такими, как есть, не тревожится понапрасну… Она довольна миром и собой, даже страшная катастрофа на атомной станции не смогла вывести ее из равновесия. Раньше бы она тряслась как осиновый лист, представляя себе радиоактивные дожди и каждую секунду ожидая взрыва на Ленинградской атомной станции, а сейчас что? Она скорбит о жертвах этой страшной трагедии, сочувствует пострадавшим, понимает, что теперь придется соблюдать новые меры безопасности, но страха нет. Да, жизнь такая штука, что случиться в ней может самое страшное, но глупо бояться того, что еще не произошло.

Вот такая она теперь. Уж не из-за беременности ли? Ведь других признаков нет, ее не тошнит, голова не болит, наоборот, она чувствует себя бодрой и здоровой, как в двадцать лет.

Этот ребенок подарил ей радость жизни, а она собирается его убить…

Ирина вздрогнула.

Вернулся доктор, сел за стол и доброжелательно посмотрел на нее:

– Ирина Андреевна, обещаю вам отдельную палату и лучшего анестезиолога.

– Подождите, я еще не решила.

– Что ж, думайте, – он улыбнулся, – надо показаться терапевту, но на данный момент прямых противопоказаний я не вижу.

– А что, у меня была эклампсия?

– Плохо, конечно, но если мы будем внимательно следить за вашим состоянием… Под «мы», Ирина Андреевна, я имею в виду все мы, то есть в том числе и вы. Своевременно встаньте на учет в женской консультации, регулярно сдавайте анализы, следите за питанием, ну там поменьше соли, баланс жидкости, то-се, много гуляйте, при первых тревожных симптомах ложитесь на сохранение, и, думаю, беременность пройдет благополучно. Ближе к родам подумаем о целесообразности планового кесарева сечения, ну это уже частный вопрос…

– То есть категорически не возражаете?

Врач фыркнул:

– Даже когда мы категорически возражаем, кто нас слушает? Ваше право решать судьбу этого плода, а наша задача в любом случае сохранить вам здоровье.

Ирина захлопнула сумочку.

– А можно я еще подумаю?