Удача Рейли

Он попытался сесть, и наконец ему это удалось. Дверь вагоны была открыта, Вэл увидел, что дождь не прекращается — косые штрихи дождя в проеме двери казались стальной проволочной сеткой. Он пощупал поясницу пояс с деньгами исчез.

Не было и револьвера. Он обшарил карманы — они были пусты, там не завалялось ни единого цента.

Вэл не имел представления, сколько времени пролежал в пустом вагоне. Скорее всего, остаток ночи и большую часть дня: судя по освещению, скоро будет смеркаться. Несколько раз мимо проскакивали огоньки домов, значит, они ехали по восточному Канзасу или по Миссури. Он лег, положил голову на руки и заснул.

Его разбудил пинок ноги в ребра и чей-то голос крикнул: — Давай же! Вставай!

Поезд стоял на окраине какого-то городка. Опять прозвучал голос: Немедленно убирайся отсюда! И не вздумай снова появляться на наших поездах!

Вэл перевернулся, уходя от удара, встал и спрыгнул на землю, но не удержался на ногах и покатился. Затем медленно поднялся. Поезд рывками набирал ход, вагоны стукались друг о друга.

Он стоял, глядя вслед последнему вагону. Голова болела. Поднеся руку к волосам, он нащупал рану.

Вэл вспомнил, что голос в Додже показался ему знакомым. Он наверняка встречал того человека. К тому же тот знал, что на нем потайной пояс с деньгами, и знал, сколько у него было денег.

От холода и сырости Вэла бил озноб. Сгорбившись, чтобы хоть немного спрятаться от дождя, он оглянулся. Он стоял у железнодорожной насыпи, впереди лежала небольшая долина, по которой протекала речушка. По ее берегам росли ивы и местами тополя.

Внизу по течению Вэл заметил тонкую струйку дыма. За низиной стоял выкрашенный белым дом, красный сарай и ветряная мельница. Он сел на камень, снял шпоры, бросил их в карман и двинулся к костру.

Тропинка вела к прогалине в ивняке, где вокруг костра сидели трое. Один был лет двадцати с небольшим, двое других постарше.

Они взглянули на него.

— Да, видок у тебя еще тот, — сказал тот, что помоложе. — Тебя сбросили с поезда?

— Это точно. — Вэл дотронулся до раны на черепе. — Но это я получил в Додже, когда меня ударили револьвером.

Троица внимательно осмотрела его одежду и сапоги. — Ты ковбой?

Проще было ответить «да», чем объяснять. Вэл так и сделал. Он с облегчением сел на бревно у костра напротив троих.

— Кто-то меня ограбил и бросил в пустой вагон. Кстати, где мы?

— В Миссури. — Молодой парень наклонился и налил в кружку кофе. — На, выпей. Пойдет тебе на пользу.

Мужчины постарше, выглядевшие крепкими и повидавшими виды, молчали.

— Куда вы направляетесь? — спросил Вэл.

— На восток. У меня дядя в Пенсильвании. Я еду туда.

Один из людей постарше откинулся под наспех сооруженный навес от дождя и сказал: — А я в Новый Орлеан. Там, на юге хорошо.

— Нечего там делать, — возразил другой, — и там мало платят, Фред.

— Ничего, выкарабкаюсь. Я всегда выкарабкиваюсь.

Кофе был горячим и крепким — как раз то, что нужно было Вэлу. Он почувствовал, как по телу разливается тепло.

— Мне надо найти работу, — сказал он. — У меня все отняли.

— У тебя есть что продать?

Вэл подумал о шпорах. Они были калифорнийского типа, с большими колесиками, не слишком обычными для этих мест.

— У меня есть шпоры. — Он показал их. — И это все.

— За них можешь получить доллар, если повезет — два. Между прочим, вон там на ферме живет парнишка твоих лет, которому твои шпоры могут понравиться. Я видел, как он тренировался кидать лассо. Думает, что он ковбой.

— Тебе надо быть осторожным, — сказал Фред. — За бродяжничество можешь получить шесть месяцев, — увидев, что Вэл ничего не понимает, он добавил: то есть за попрошайничество. Если попросишь еды или денег, тебя упекут на исправительные работы.

— И никого не волнует, что ты ищешь работу, — сказал другой. — Я слесарь, и надо сказать, неплохой. Но работы для меня нет.

Пламя костра и кофе согрели Вэла, его потянуло в сон. Остальные тоже дремали, но когда послышался свисток паровоза, все трое побежали к железной дороге, оставив Вэла сидеть у костра.

Вэл смотрел на тлеющие угольки. Дождь прекратился, ему нужно двигаться дальше. Ему ужасно хотелось есть, голова все еще болела, он страшно устал. Вэл встал, затушил костер землей и пошел по тропинке, которая вела к ферме, где жил мальчик, мечтающий стать ковбоем.

Тропинка превратилась в грязное месиво, и он шел с краю, по траве. Из-за изгороди на него смотрели коровы, на ранчо залаяла собака. Подойдя к ферме, он пошел еще медленнее, не решаясь войти в ворота. Ему не приходилось продавать своих вещей, и он не знал, с чего начать. Вэл не осмелился бы попросить еды: ни за что, если за это приговаривают к шести месяцам тюрьмы. Он слышал, что в некоторых тюрьмах начальство отдает заключенных на разные работы и получает за это деньги.

Он заколебался, потом все-таки вошел в ворота. На него яростно залаяла крупная рыжая собака, но когда он протянул к ней руку и ласково заговорил, она, рыча, попятилась.

В двери появилась женщина в синем переднике и подозрительно на него уставилась.