Удача не плачет

– Ничего не говори! И я не желаю слушать, как ты его защищаешь! Павел обманывал меня. Я чувствую себя дураком, у которого под носом бессовестно и без оглядки на что-либо соблазняли дочь! – В голосе папы зазвенел металл. Если он ругал меня так резко, без оправданий, то можно было представить, что же досталось Павлу… – Дженни, я не знаю, что мне делать. Лена имела неосторожность рассказать обо всем в присутствии твоей бабушки. А в прошлом году у нее были серьезные проблемы с давлением… У меня разрывается сердце! А ты сидишь и плачешь, потому что боишься каких-либо запретов с моей стороны! А запреты непременно будут, даже не сомневайся в этом! Ты должна быть осмотрительнее, сдержаннее, умнее и не позволять…

– Папа, пожалуйста, не сердись на Павла. Это же и мое решение тоже… И я ни о чем не жалею. Прости, если тебе тяжело это слышать. Он мне нравится… Очень сильно. Очень и очень сильно!

– Я не собираюсь вас разлучать идиотскими способами. Это бесполезно и глупо! Но я и не могу согласиться на все это безобразие… – Сев опять на стул, папа заглянул мне в глаза. – Послезавтра я улетаю в командировку в Нижний Новгород. И сейчас я не в состоянии оставить Павла с тобой. Он полетит тоже, и у нас будет достаточно времени для серьезного общения. Да, ему придется дать мне много разных обещаний… И после нашего возвращения я поговорю с тобой, Дженни, еще раз. Я хочу успокоиться и как-то примириться с этой ситуацией. Павел вовсе не ветреный молодой человек, но… У него бывали девушки, и он с ними расставался. Жизнь не так радужна, как кажется. Твое сердце не должно быть разбито, Дженни. И уж, конечно, не может быть и речи о… об интимных отношениях.

Не дожидаясь ответа, папа резко поднялся и решительно вышел из комнаты. Павел был прав, когда говорил, что нам не следует торопиться, и решение ждать моего восемнадцатилетия сейчас спасало не только его, но и меня… Я честно смотрела в глаза папе. А это много.

Помедлив несколько секунд, всхлипнув, я вытерла слезы и посмотрела на мобильник.

– Павел, пожалуйста, позвони.

Но Павел позвонил часа через два, и за это время я так и не вышла из комнаты. Я боялась встречи и с Еленой Валерьевной, и с бабушкой, и с Егором. Я не знала, как себя вести и что говорить. Наверное, мне пришлось бы делать вид, будто ничего не произошло, и это было бы ужасно.

– Дженни, как ты? – спросил Павел. – Больше всего я беспокоюсь за тебя.

Если бы голос можно было взять в руки и прижать к себе, я бы непременно это сделала.

– Нормально, – спокойно ответила я. Мне не хотелось взваливать на Павла еще и свои душевные страдания, ему и так досталось по полной программе.

– Не смогу пока прийти. Отец еще не успокоился… Извини, не позвонил тебе сразу. Объяснялся со всеми…

– Ничего страшного. И ты меня извини…

– Дженни, никакой твоей вины в этой ситуации нет. Ничего, прорвемся как-нибудь. Мне придется лететь с отцом в Нижний Новгород…

– Да, я знаю.

– У нас будет много времени на разговоры, он успокоится. И я дам ему сто тысяч обещаний, что никогда не обижу тебя. – Мне показалось, Павел улыбнулся. И я улыбнулась тоже.

Переложив мобильник к другому уху, я подошла к столу и принялась нервно открывать и закрывать все блокноты подряд. Когда папа с Павлом улетят, в доме не останется человека, к которому можно будет обратиться за поддержкой… Я буду чувствовать себя неловко и перед бабушкой, и перед Еленой Валерьевной. А про Егора лучше вообще не вспоминать.

– А что сказала твоя мама?

– «Зачем ты усложняешь нашу жизнь? К Дженни ты должен был относиться как к сестре».

– Если честно, то такое счастье, что ты относишься ко мне иначе…

– Это ты мое счастье, – мягко произнес Павел. – Мне кажется, мама быстрее всех смирится с ситуацией. Просто ее выводит из равновесия все, что нарушает привычное положение вещей. Она не любит перемен и к тому же считает, что мужчина не должен жениться раньше тридцати лет.

– А бабушка? Как она себя чувствует?

– Бабушка – образец невозмутимости. Она лишь приподняла бровь и произнесла: «Я понимаю твой выбор, теперь осталось понять, что нам всем делать…» – Павел постарался добавить интонацию бабушки, и фраза прозвучала с определенной долей важности.

– А Егор?..

– Мы всегда поддерживаем друг друга в трудную минуту. Но бывает и ругаемся. Я много читал об особенной космической связи между близнецами, и иногда кажется, что она действительно существует, – ответил Павел с некоторой долей иронии. – Егор ничего не сказал, но он находился рядом, пока папа высказывал все, что думает… Брат не стал бы подливать масла в огонь, но, возможно, позже я огребу и от него.

«И я тоже…»

– Ясно.

– Все, что расстраивает отца, у Егора обычно не вызывает положительных эмоций. Но не беспокойся об этом, мне хватит аргументов убедить всех, что мы должны быть вместе. Это вопрос нескольких дней.