Удача на «Титанике»

— Крой будет очень сложный, а если и ткань с рисунком, права на ошибку не останется. — Она ослепительно улыбается. — Валора, ты мне прям облегчение подарила. Скажи, ты не думала о работе в сфере моды? Я бы нашла применение таким мозгам, как у тебя.

— Спасибо, но я прохожу прослушивание в цирк завтра на мостике. В одиннадцать утра.

— Я слышала. Но если ничего не выйдет, загляни в «Дом Июля», когда будешь в Нью-Йорке. Не бывает такого, чтобы подходил только один цвет. — Она подмигивает.

Я смотрю, как она разворачивает черно-желтое платье с потрясающим рисунком в виде сот.

— Почему ты назвала свой бренд «Дом Июля»?

Она кладет платье на кровать и убирает невидимую ниточку.

— Он назван в честь моей тетушки Джули. Они с мамой всегда были вот так близки, — она скрестила пальцы, — а потом разошлись. — На мгновение ее глаза теряют свой блеск. — Поспорили из-за того, вернула ли тетушка Джули мамину брошь из слоновой кости. Позже мама нашла брошь в своем комоде, но не успела все исправить, потому что тетю Джули поразил удар. — Она поднимает платье и пристраивает его на вешалку. — Обиды, как тяжелые юбки, — это просто лишний вес. Я придумываю такую одежду, в которой легко двигаться и меняться, чтобы, когда вдруг в жизни случится резкий поворот, не застрять на месте.

* * *

Тощий, как груда костей, Ба лежит в клетке, свисающей с дерева. Его голова похожа на череп, туго обтянутый кожей, и он едва находит силы моргать.

Под ним вся земля устлана ковром из ключей всех форм и размеров.

Серебряные, латунные, золотые, деревянные, железные.

Джейми взбирается на самую высокую ветку дерева, где и замирает, уставившись в небеса.

Я нагребаю полную пригоршню ключей и слушаю, как они звенят и клацают, падая назад к собратьям. Который сможет освободить Ба?

25

13 апреля 1912 года

Ожидая, пока забьют барабаны, мы с Джейми прогуливаемся по гостиной, и я рассказываю детали своего сна. После вчерашней интенсивной тренировки у нас болят все мышцы, поэтому все утро мы потратили на их разогрев.

— Я не помню, как все закончилось, но Ба страдает где-то там, высоко, я знаю это.

Джейми вздыхает.

— Ты никогда не задумывалась, что, возможно, страдает не он? Может быть, дело в тебе.

Да, я страдаю оттого, что никак не могу заставить тебя увидеть свет.

Я прикусываю язык. Не хочу затевать ссору сейчас, когда на кону наше будущее. Попытка у нас будет только одна, и после вчерашней не особо удачной тренировки в грузовом отсеке нам обоим нужно быть как можно более внимательными. К тому же, если моя любовь покомандовать заставила Джейми уйти, мне нужно прекратить так сильно давить на него и начать надеяться, что к свету он придет сам.

Барабанный бой сотрясает воздух, и мое сердце начинает стучать ему в такт. Привлеченные шумом, люди идут на полуют, где Барабанщик поставил пару бочек из-под масла в качестве барабанов.

Вымывшись, он всю ночь выправлял молотком их крышки, придавая им вогнутую форму, несмотря на то, что до этого целый день работал в котельной номер 6. Мама всегда говорила, что Господь дал нам две руки: одну — для помощи самому себе, а вторую — для помощи другим. Но когда чудесное бум-бада-бум сотрясает стены, я не могу избавиться от мысли, что Барабанщик тот редкий человек, которому достались две руки для помощи другим.

Я расправляю плечи.

— Жаль, что наши родители этого не видят.

— Мама никогда не любила наши номера на канате.

— Но зато любила наши «падающие звезды». Они всегда вызывали у нее улыбку.

Он встряхивает конечностями, стиснув зубы. Нервная дрожь прошивает меня насквозь. Джейми никогда не нервничал перед выступлениями, был сосредоточен, но расслаблен. Этот Джейми другой. Более взрослый и нервный. Я радуюсь, что мы упростили его часть.

Только держись, Джейми, и все у нас будет в порядке.

Протяжный трубный голос Минг Лаи перекрывает грохот барабанов.

— Слушайте, слушайте! Волшебнейшее представление начнется с минуты на минуту. Двое самых и-и-известных в Англии аква-батов, — мы с Джейми обмениваемся улыбками, — сейчас с нами на «Титанике», и они покажут свое искусство, чтобы развлечь вас.

Грохот барабанов нарастает. Бум-бада-бум, бум-бум-бум-БУМ! Бум-бада-бум, бум-бум-бум-БУМ!